Звезда Гаада

Тьма… ты такая мерзкая… Но… возьми меня, темнота! Холод, забери мою душу! Пусть моя душа станет холодной, обжигающе холодной, пусть Тьма всегда ходит со мной или совсем проглотит, разрушит меня, но я не хочу проиграть! Я всё отдам, чтобы не проиграть сейчас! Всю себя. Забери меня, темнота!

Сначала это было холодно. Жутко холодно. Будто кровь заледенела в моём теле. Будто заледенела, замерла моя душа. Я стала только оболочкой. Только сосудом, в котором была Тьма. Из которого текла, проливаясь, Тьма. Обжигающая холодом и ядом ярость. Или всё-таки ненависть?.. Но… это была сила. Мощная сила! Ощущение всемогущества опьяняло. И даже оставшись только сосудом, я не испугалась. Я… стала Тьмою.

И сейчас, когда я приняла Тьму, она оказалась не страшной. Она больше не была страшной. И… мерзкой она больше не была. Просто… пустота. Просто… ослепительный клубок ненависти. Который сплетается в моей ладони, ожидая нового удара. Жаждая разрушить всё, что помешает мне дышать.

Мир снова вернулся. И мой мучитель снова смотрел на меня. Какой-то серьёзный. Замер, не пытаясь врываться. Ну, наконец-то! Наконец-то такая возможность для удара! Тьма, я хочу, чтобы ты пронзила это мерзкое сердце и эти ненавистные мне глаза!

Ледяной колючий комок упал с моей руки в его раненную плоть. Там же утонул. Враг дёрнулся и заорал от боли. Я подняла другую ладонь, на которой появилось два узких клинка. Ледяных. Чтобы проткнуть его глаза, постоянно с издёвкой следившие за мной. Моя месть… Неужели, я дожила до этого дня?.. До этого сладкого дня!

Парень вдруг замел. Снова увидел меня.

Наши взгляды встретились. И он был каким-то уж очень спокойным для тяжело раненного. Слишком довольным для того, кто испытывал жуткую боль, а она не могла быть иной. Радость светилась в его глазах. Радость?.. Но, он сейчас распростёрт подо мной! Я мучила его. Я всё ещё могу…

Мигнула красная искра, потухло окружающее пламя. И сама искорка света во мраке начала тускнуть…

— Я знал… что ты… только… кажешься… слабой… — произнёс Гаад, улыбнувшись, — Только… ты… сама… этого… не… знаешь.

От удивления забыла создать новую порцию силы разрушения. Забыла наполнить два клинка в моей руке холодом. Но моя правая рукав всё ещё лежала на ране у его сердца.

Но его глаза… почему в его глазах радость?.. Он умирает, но в его глазах радость… радость, в которой не злое торжество, не усмешка врага, приготовившего нежданный и подлый удар, а только… Свет?..

— Когда ты просто горишь… чем-то горишь… упрямо идёшь вперёд… ты… — улыбка вдруг появилась на тонких губах, — Ты тогда очень красивая.

Он… он, что… нарочно подстроил всё это?!

— Ты… очень… сильная… внутри… — хранитель устало закрыл глаза.

Только для того, чтобы научить?.. Ох, этот дурень и до того меня доводил, чтобы проверить, какой именно у меня дар! А теперь… он, что, захотел, чтобы я так Тьмой научилась управлять?! Злил меня, чтоб на него сорвалась?! Чтобы я настолько возненавидела его, чтоб охотно приняла Тьму? Ту Тьму, которую прежде всегда презирала… Ту, которую смогла принять только будучи загнанной в угол. Ту, что единственная могла защитить меня. Я из-за него приняла Тьму. Разрушающая сила стала теперь частью меня. Отразилась холодом вокруг моих крыльев. Я почему-то уверена, что они стали чёрными. Сильные новые крылья. И чёрные, как ночная мгла.

Мой учитель лежал неподвижно. Он всё-таки был мой учитель. Суровый. Жёсткий. Но… он столько сил и времени вложил в меня… он верил, что я этого стою?..

Мой учитель неподвижно лежал подо мной. Моя правая рука грелась в крови, вытекавшей из его разорванной груди.

Лезвия из Тьмы, те, которыми ещё недавно мечтала проткнуть его глаза, выпали из разжавшихся пальцев левой руки. Одно упало у шеи Гаада, другое — воткнулось в траву. А он… лежал. Мог бы сбросить меня, ударить, но не стал. Он даже мог меня убить. В любой миг. Он… уже убивал других. Но не стал.

С ненавистью раздавила лезвие, которым хотела лишить его глаз. Оно рушилось от моей ненависти. Но, рушась, ломаясь на осколки льда, до крови царапало и раздирало мои руки.

Так и должно быть: Тьма разрушает того, кто её использует. И тот, кто хочет пробудить в другом Тьму, должен начать рушить его. Чтобы самому получить шанс быть сломанным.

Я сбросила осколки в сторону, с окровавленных, трясущихся пальцев.

Он всё ещё лежал. Неподвижно. Кажется, сил на восстановление у него не было. Но… он всё равно тренировал меня. Долго и упорно тренировал меня.

Сползла на землю и траву раздавленную возле него. Напоролась левым коленом на один из осколков. Струйка крови поползла с моей ноги. Боль колючая и режущая. Но ещё страшнее была боль внутри.

— Эй! Очнись! — сжала его правую руку, что в стороне была от ранения, — Объясни сейчас же! Всё объясни! — рванула его руку. Но, не дождавшись ответа, пихнула в правый бок.

Парень с трудом открыл глаза, посмотрел вверх, на небо. Страшный, пустой взгляд. Дёрнула его за волосы. Да посмотри же ты на меня! Посмотри!

— Ты нарочно?!

Нет ответа.

— Ты так меня учишь, что ли?!