Звезда Гаада

— И хрен с вами! — нахмурился строптивец, — Иди, доноси на меня! Ещё немного пахать в том же темпе — и я сам загнусь прежде мира.

Напарник прошипел какое-то ругательство на родном языке. Впрочем, тихо, пытался поскорее успокоиться, чтобы самому Равновесие сохранять: так влиять на пространство ослабшее проще.

— Не буду я Старейшиной! — Отрад проворчал, — Да больно надо! Возни столько!

И ушёл в наглую.

Впрочем, ушёл не отсыпаться. Только ополоснулся в озере на Чёрной земле, где свои не видели, переоделся в чистую одежду — и отправился в мир обычных людей, к двум знакомым женщинам. Вдовам. Полночи к одной и утрецом ко второй. Но и с бабами у него нынче не заладилось. Сплошной облом. За баб вдвойне обидно. Бабы ждали, соскучились. Объятья баб его успокаивали всегда. А тут был слишком усталый, чтобы их приласкать побольше. А они ворчать начали.

К третьей бабе Отрад утром не пошёл. Сначала не мог выбрать, какую посетить — вдруг на новой попытке повезёт и всё гладко мило сложится — потом зевнул и понял, что выглядит уж очень сонливо. А к бабам надо при полном параде ходить, бодрецом. Короче, вернулся на Чёрную землю и заснул в глуши под деревом. Солнце подпаливало ноги обутые, но и хрен с ним. Когда человека всё достало, его сон не испортить даже солнцу.

Но, хотя солнце и раскалившиеся сапоги, да дурной запах из-под голенищ, от пропотевших ног, мужика усталого не разбудили, его озадачил какой-то пинок под ребро. Или приснился?..

Подёргав кончиком носа и губами, Отрад перевернулся на бок.

Тогда его пнули в спину. Не то, чтоб с большого зла, но ощутимо так пнули.

— Скажи, чтоб Старейшиной стал Гаад, — сказали у него над ухом, — Пусть трудится на благо всех и мира. Пусть отрабатывает, раз ошибся.

Отрад мрачно сел.

Но рядом никого не было. Только он, солнце, бьющее между ветвей — уже полнеба обошло и било лучами с краю — да жутковатый запах потных мужских ног из сапог. Но вроде ж его кто-то пнул? Да ещё сказал про Гаада.

Хранитель задумчиво поскрёб затылок. Пространство вокруг было спокойно. Значит, рядом никого нет. Все или пашут или отдыхают по очереди.

— Значит, приснилось, — сказал он и вздохнул.

Хотя идея спихнуть всю ответственность на упрямого мальчишку, ему понравилась. Тем более, что тот поганец хамил Стражу Небес на священной горе. Вот сам пусть и парится по всем поводам. Но, впрочем, ну их всех, он ещё не проспался толком.

Много ли прошло или мало ли, Отрад не понял.

Его растормошил измученный Белик.

— Сколько можно меня пинать? — мужчина яростно подскочил, волком уставился на разбудившего, — Сапоги об меня чистить?!

— Да я только раз подошёл! — возмутился Белик, — Я ж тебя легонько потормошил, не пинал!

И смотрел, юнец, так невинно, так обиженно. Уу, гад! Разбудил!

Шумно выдохнув, Отрад сел. Если ещё с этим парнем ругаться, то опять своё Равновесие потеряешь. А потеряешь — так долго не восстановишься. А не восстановишься, сил не будет навестить знакомых баб. И ещё как-то трудиться надо же. Не время много разлёживаться.

А Белик затараторил, пользуясь его молчанием Мол, там была драка. Наших убили белокрылые. Мы ихних больше убили. Хотя с чего всё началось, неясно.

«Ну, как обычно, — мрачно подумал Отрад, — Наши устали, ихние устали, на нервах и поссорились»

И так паршиво было, что даже и плевать было, кто там пострадал сегодня. Даже если и из своих. Думал Отрад сгонять помыться и, переодевшись, ещё к какой-нибудь знакомой сходить. Из одиноких вдов или жён солдатов: те скучают по ласке. А с соблазнением девиц ещё нужно повозиться. И там шуму обычно столько, что подлец, взял и совратил… И девицы много мнят и до и после. Мол, девку взял — и женись давай. Не нужна пока эта головная боль. Торговцев жёны тоже не подойдут. Вот, он за пухлой молодой женой купца было приударил, да и та была не прочь, ибо вышла за скучного тощего лысого старика, а тут… Отрад. Мужчина зрелый, красивый, здоровый. Чудо. Но у купца много было добра и воинов, и слуг. Короче, гады пронюхали. Но хозяйка была молода, красива, слегка пухлая, так, чтоб ещё красиво. Короче, купец пригорюнившийся, зла всё же долго на неё не держал. Смолчал, что знал даже. И как-то ночью, покуда хозяин был в очередном отъезде, Отрад насилу сдрапал от его охранников и собак. Штаны лучшие в клочья порвали, гады. Пришлось выкидывать. Стрела-то в печени — это ещё ладно. Печень зарастёт, а вот штанами после только пол протирать.

А Белик не смолкал, зараза. Сказал, что Гаада притащил. Нашёл в пустыне, едва живого, дождался, пока сознание потеряет — и притащил сюда. И молил вступиться за друга. Мол, все же когда-то ошибаются. А друг его так-то парень серьёзный и толковый. Трудолюбивый. Отзывчивый. Дружелюбный. Не гордый. Хотя из-за него больше не приходило Посланников. Если белокрылые не соврали. А ведь могли же и соврать?.. Но это же не повод его убивать? А Белик боялся, что после той драки все озвереют от усталости — и прибьют его драгоценного Гаада. Но Белик и сам был заразой ещё той. Отдохнуть не давал по-человечески, в тишине. И вообще, его только Гаад терпел. Тот вообще был терпеливый.