Звезда и шпага

– Командующий наш предлагает, – ответил Михельсон, – а какое дело. В цейхгаузах обнаружены сотни вражеских мундиров, армию одеть можно. Вот и придумали господа офицеры штаба переодеть несколько полков нашей армии в сии мундиры и пустить по вражеским тылам. В рейд, так сказать. Поручик Мещеряков и ещё несколько карателей уже согласились.

– Вот пускай они и идут в этот рейд, – заявил я, как и все порядочные офицеры, я от души ненавидел всяческих карателей и особенно Мещерякова, ибо имел с дело лично.

– От этого рейда Бракенгейм ждёт более разведки, нежели карательных акций, – сказал Михельсон, – и потому он предлагает это дело нам.

– Да какие из нас разведчики? – удивился Холод. – Мы же драгуны да карабинеры, как нам разведку вести, коли мы того не умеем толком.

– Не прибедняйтесь, Александр, – усмехнулся Михельсон. – Если надо, то и драгуны, и карабинеры в разведку ходили. Да и рейды для всех нас привычное дело.

– Всё едино, – отмахнулся капитан, – нет у нас должной сноровки для такого дела. И, вообще, что же, нам придётся волосы остричь, мундиры сменить, обращаться друг к другу «товарищ». Где это видано?

– Даже не в этом дело, – сказал Коренин. – Мы только из боя, люди и кони вымотаны, много раненых. Мы ведь можем и не справиться с рейдом, сгинем в пугачёвских тылах без вести и без пользы.

– Надо сделать так, чтобы не сгинули, – коротко ответил Михельсон. – Я пришёл с вами посоветоваться, ибо Бракенгейм не приказал, но предложил нам этот рейд. Я вижу, что вы, господа, против рейда и потому завтра откажусь от него.

– Быть может, не надо отказываться, Иван Иваныч? – неожиданно спросил Ваньшин. – Смогли бы отмстить бунтовщикам, от души отмстить за наше отступление, за атаки их, за мой эскадрон.

– Вольно тебе рассуждать, – усмехнулся Салтыков. – Сам-то по ранению в рейд не пойдёшь.

– Надо будет, и мёртвым в бой пойду! – вскричал поручик, левой рукой – правая болталась на перевязи – хватая его за ворот мундира. – Мёртвый иль живой, а от боя не откажусь! Понял?!

– Довольно, поручик, – осадил его Михельсон. – Нам только драки сейчас не хватало. С пугачёвцами воевать надо, а не друг с другом. Довольно было среди нас раздоров в былое время, нынче нам стремя к стремени встать надо.

– И встанем, Иван Иваныч, – опять же за всех ответил Коренин. – Если надо будет, за вами пойдём, как один. Вы слышали нас, но решать идти полку в рейд или не идти, только вам.

Утром следующего дня я проснулся рано, с первыми петухами. Как же хотелось, после нескольких недель в лагере и двух суток в седле, ещё немного поваляться в постели. Совершенно детское чувство, с которым надо безжалостно бороться. А потому я сдёрнул с себя одеяло и вскочил на ноги. На улице, судя по узорам на окнах, стоял мороз, но я прямо в исподнем выскочил на улицу. К дому как раз шёл Васильич с парой полных вёдер воды на коромысле.

– Стой! – крикнул я ему, скидывая нательную рубаху и оставшись в одном исподнем. – Лей на меня ведро.

– Вашбродь, – удивлённо замер наш денщик, – зима уж на дворе.

– Лей, говорю, – как на плацу гаркнул я. – Долго мне ещё на морозе в исподнем торчать?!

Денщик вздохнул тяжко, но снял с плеча коромысло и выплеснул одно ведро на меня. Ледяная вода обожгла кипятком. Вскрикнув, я подхватил рубашку, также промокшую насквозь, и влетел в дом. Васильич не стал возвращаться к колодцу, а поднялся вслед за мной в комнату, где подал мне полотенце и вынул из сундука чистое бельё, забрав промокшее.

Вытершись насухо, я одел выстиранный и заштопанный денщиком мундир, для начала критически его осмотрев. Когда нам выдали их, новенькие, белоснежные, немного похожие на мундиры ландмилиции, он показался таким нарядным, даже парадным, никак, в общем, не подходящим для войны. Теперь же, после рейдов и боёв, основательно пообтрепавшись, обратился он почти что в лохмотья, какие в мирное время и в конюшню бы не одел. Однако при этом парадность всю утратив, он стал подлинно боевым мундиром. Я надел его, собрал волосы в хвост, букли завивать не стал и косицу заплетать тоже, ведь вполне возможно, их сейчас стричь придётся. И кто это завёл моду в пугачёвской армии волосы коротко стричь?

Оправив мундир, я надел епанчу и снова спустился на улицу, где меня ожидали командиры взводов. Приняв их рапорты, я в свою очередь отдал рапорт Михельсону.

– Видал ваши экзерциции, – усмехнулся он. – Полк, за мной.

И наш полк в пешем строю, что было несколько непривычно всем нам, бывалым кавалеристам, направился к ржевским цейхгаузам. Когда подошли к большим складам, у которых уже строились в очередь на получение нового оружие, а кто и обмундирования, унтера и офицеры нашей армии.

– Ваше высокоблагородие, – обратился к Михельсону квартирмейстер, – вашему полку обмундировку пугачёвскую выдавать?

– Только оружие заменить, – покачал головою тот. – Мой полк в рейд не идёт.

Глава 23.

Комиссар Омелин и комбриг Кутасов.