Звезда Любви

— Да ты его сиятельство не стращай, — неожиданно заступился за Павла Сергей Григорьевич, — он не из тех, кто по паркету шаркает.

— Ну, тогда, стало быть, до весны, а там — в путь, — пожал плечами Ванька. — До истоков дойдем, а дальше на лодках сплавляться будем.

— Это что же, лодки с собой везти? — ужаснулся Шеховской.

— Зачем же везти? У гиляков на ружья сменять можно, — ответил Ванька.

Господи! Куда еще судьба забросит, — невесело усмехнулся Павел, вернувшись в отведенную ему комнату в губернаторском доме. Вспомнились слова гадалки: "А ты, князь, зла на меня не держи, я и сама не рада, когда такое вижу. Тебя-то самого тоже лихие денечки ожидают. Ох, и далеко тебя судьбинушка забросит, еще проклинать ее будешь!" Как в воду глядела, — вздохнул Шеховской, устраиваясь на ночь. Сон не шел. Под впечатлением от новых знакомств и грандиозных планов, Павел долго ворочался с боку на бок. Наконец, устав от бесплодных попыток уснуть он поднялся.

— Прохор, — позвал он денщика, спавшего в гардеробной.

— Чего изволите, ваше сиятельство, — явился на его зов заспанный слуга.

— Помнится мне, были у меня сигары где-то, — продолжил князь.

— Павел Николаевич, так Вы ж вроде бы как бросили-то это дело, — удивленно произнес Прохор.

— Ты мне зубы не заговаривай. Разыщи давай, да принеси.

— Эт я мигом, только, как по мне, так ни к чему оно Вам.

— Поговори мне еще, — строго глянул на денщика князь. — Забываться ты начал, как я погляжу.

Прикурив сигару, Шеховской закашлялся. Затушив ее, он распахнул окно и глубоко вдохнул морозный воздух.

— Ваше сиятельство, Вы ей Богу, как дитя малое. Простудитесь, — покачал головой Прохор убирая сигары. — Что за блажь на вас нынче нашла?

— Неспокойно на душе отчего-то, — отозвался Павел, закрывая окно. — Вот скажи мне, Прохор, бывает у тебя такое, что мается душа, а отчего — понять не можешь?

— Жениться Вам надобно, Ваше сиятельство, — ворчливо отозвался денщик, — и вся маета пройдет.

— И ты туда же, — вздохнул Павел.

— А что в том? Не век же…

— Помолчи, — оборвал его Шеховской, враз помрачнев лицом.

Вновь нахлынули непрошенные воспоминания, растравив, разбередив сердце. Отпустишь ли ты меня когда-нибудь? — тоскливо глядя в ночь за окном, вопрошал он неведомо кого. — Отпустит, коли ты сам будешь готов ее отпустить, — ответил он сам себе. — Видимо, не пришло еще то время, когда перестанут болеть душа и сердце при этих воспоминаниях.

Глава 26

Как оказалось, Павел напрасно переживал из-за встречи с Александрой: к тому времени, как он вернулся из Якутска, Зарины уже покинули Иркутск Дядя Александры, Владимир Николаевич, давно уже хлопотал о переводе на новое место службы поближе к престарелой матушке, проживавшей в Орловской губернии, и вот наконец-то его просьбу удовлетворили, причем так, как он и надеяться не мог. Первоначально назначение Зарина планировалось во Владимир, но потом его определили нести дальнейшую службу в Курске, а уж от Курска было куда ближе до семейного имения, нежели из Владимира.

Обо всем этом со всеми подробностями Павлу рассказал Струве, который был своим человеком в доме Зариных в их бытность в Иркутске. Его же, зная о том, что Шеховской по весне отправится в Петровский, Владимир Николаевич попросил передать князю письма для Катерины и Геннадия Николаевича Невельских.

Подготовка к Амурской экспедиции отнимала почти все время. В поход с Шеховским, кроме проводника Ваньки и бессменного Прохора, отправлялись специально прибывший из Петербурга топограф Степан Аркадьевич Подольский и пятеро казаков. Путь их пролегал по местам, не обозначенным ни на одной карте, а целью для небольшого отряда ставилось выяснение возможности сплава по Амуру от самых его истоков к устью, где ныне Невельским был основан Петровский пост. Прежняя экспедиция Невельского во многом доказала, что земли, лежащие за Амуром, не принадлежат никому, и та сторона, которая займет их первой, и станет там полновластной хозяйкой. Как оказалось, и англичане, и американцы имели немалый интерес к данным территориям, и потому без того, чтобы обеспечить их должную защиту, невозможно было сохранить их за собой. Оттого и отправлял сейчас Муравьев в эту опасную экспедицию Шеховского, чтобы Павел Николаевич изучил путь по Амуру с тем, чтобы по осени этим путем отправить из Нерчинска капитана второго ранга Казакевича с полным годовым запасом продовольствия, а с ним двести пятьдесят человек нижних чинов из линейных батальонов и казаков для усиления военной команды, бывшей в распоряжении Невельского. И если люди могли добраться до устья Амура и по тайге, то доставить туда годовой запас продовольствия без реки было совершенно невозможно, а по донесениям Невельского и нынешней военной команде продовольствия не всегда хватало.

К концу марта в Иркутске сошел снег, но как ни не терпелось Павлу отправиться в путь, выступать в дорогу по-прежнему было рано. В тайге земля по-прежнему была слишком сырая, и копыта тяжело навьюченных лошадей проваливались бы в грязное месиво.