Звезда на излом

Макалаурэ только невесело пожалел, что здесь нету по-настоящему злых и опасных Феанариони. Карнистира хотя бы. А, нет, лучше не надо.

Голос, значит, ещё позже вернётся.

— Ты хочешь сказать, — ближние дориатцы даже вздрогнули, когда он заговорил, так скрежетал у Макалаурэ голос, — оставить наследников Тургона жить в лесу до холодов — лучшая забота об их безопасности, чем отправить их под защиту наших стен? И ты уверен, что построишь корабль до того, как вас отыщут волки и орки? Собой распоряжайтесь, как хотите. Я верю, что фалатрим и верхом на бревне доплывут до Балара, когда захотят. Но я по праву старшего родича не оставлю детей рода Финвэ прятаться в лесу и не позволю им плыть по морю в наспех построенной лодке!

Голос его не срывался только потому, что срывать этот хрип было дальше некуда. Он мысленно попрощался с песнями до глубокой зимы.

— В мастерских Амон Эреб есть любые инструменты, — сказал он тише.

Фалатрим прищурился, и Макалаурэ подумал, не этот ли взгляд он чувствовал в сумерках.

— Ты нашу работу решил очернить? Нам хватит топоров, чтобы построить отличный корабль.

— Скоро зима. И с волками за спиной.

— Лесные пастухи не дадут им разгуляться в Лесу-между-рек.

— Рассчитывать нельзя. Ненадежно.

— Ты что, решил оставить их при себе? Уж не в заложники ли взять решил?

Макалаурэ выдохнул дважды, отбросил два ответа, один словами Морьо, другой в духе беорингов перед дракой.

— И любая беда, что случится с ними, ляжет на меня! — прохрипел он, с трудом сдерживаясь. — Не будет этого!

Верные качнулись к нему, едва заметно.

— Стоять! — рявкнул он.

Потому что ближние иатрим тут же потянулись к оружию, а было их немало.

Макалаурэ только скрестил руки на груди.

— Вы что? С ума посходили? — спросил звонко один из близнецов. Тот, что вчера так старался не заплакать. В ответ несколько иатрим залились краской, а иные, наоборот, побледнели.

Самые растерянные тут были атани. Вот уж кто ни разу не видел раздора среди эльдар, так это атани Сириомбара! Кое-кто и испугаться успел.

— Остынем, — вперёд вышел Линдэлас. — Князь Маглор дело говорит. Не стой он с нами за Гавани Сириона, я бы промолчал, но теперь — нет.

И затем Макалаурэ очень удивился, потому что подала голос дориатская лучница с венцом кос.

— Я против поспешности, — у нее тоже был хриплый голос, пенье в жаре и в дыму даром не прошло. — В тебе говорит боль, я знаю, — фалатрим вскинул голову под ее взглядом. — Но сейчас ей бы лучше помолчать.

Второй близнец только рот открыл, а Макалаурэ уже приготовился к любой неожиданности. Эти скажут.

— Князь Маглор, почему ты им просто не скажешь, что испугался за нас?

Эти скажут, повторил себе Макалаурэ — и засмеялся. Слишком внимательный мальчишка смотрел снизу вверх. Он взъерошил ему волосы — злость вдруг отпустила его.

— Ну, представь себе, — сказал Макалаурэ негромко, — я сейчас перед всеми объявлю — я тут испугался, быстро прячем детей и женщин в крепости, и вас по морю не отпускаю, мне на эти корабли смотреть страшно. Плохой довод в споре, я думаю!

«И закрываться надо лучше».

Первыми захохотали атани. Кто-то крикнул:

— Всем бы так бояться, как ты, князь!

Гондолиндрим подхватили. Верные ухмылялись нахально.

Кое-кто из иатрим помоложе не выдержали и зафыркали тоже.

Корабел так и сверлил Феанариона взглядом.

— Я не хочу прятаться на Баларе! — звонко сказал первый мальчишка. — Я хочу на север и драться!

— Элрос, тебя в сражения ещё не возьмут, придется подождать лет семь, не меньше — наконец, подала голос Ольвен. — Я тоже за то, чтобы идти в Амон Эреб.

«Значит, внимательный здесь Элронд…»

— Я хотел бы драться под твоим началом, князь Маглор, — это вышел парень с пращой, тот упрямец, что нашел вчера силы стоять в дозоре вместе с его верными. — Не знаю, ждёт ли меня кто на Баларе. Дед мой прямо здесь остался. А вот орки на севере меня точно ждут-не дождутся.

Другие атани подхватили, загомонили.

— Лучшее, что мы можем сделать, — а это вышел вперед лучник, убивший волка, и на него с уважением смотрят многие иатрим, — сейчас пойти всем вместе на север, и дальше охранять детей нашей госпожи Эльвинг до возвращения их отца… или родителей. Охранять от всего, что может случиться.

«И от тебя, если нужно», — дополнил его взгляд.

«Уговорились», — кивнул ему Макалаурэ.

Задерживаться и испытывать удачу дальше не стоило. Запасливые поделили между всеми хлеб и дорожные лепёшки из жемчужного зерна. Люди нашли грибы, уверили, что это годится в пищу, и что их достаточно в лесах в этом месяце. Для раненых сделали носилки, обмотав плащами палки и древки уцелевших копий.

Рингвэ и Фаньо возглавят отряд, решил Макалаурэ, гондолинца вновь поставить замыкающим. А он сам надеялся немного помолчать. Но оказалось рано. К нему подошёл Линдэлас.

— Тиннахаль очень сожалеет о своих резких словах, князь, — гондолинец оказался и сам смущён. — Он увидел твое беспокойство за детей и поверил тебе.

— Мне кажется, ты сожалеешь больше, — ответил он очень тихо.

— Нет, но это я велел ему помолчать, и пришел говорить с тобой. Я хочу спросить — вдруг твое предложение помощи и инструментов ещё в силе.