Звезда в тумане (СИ)

Снегирьцов послушно открыл рот и принялся сосать, мысли в голове носились как бешеные, а в паху так и сводило похотью, совершенно невозможно сосредоточиться на проблеме ходячих мертвецов. Это же невероятно! Сашенька меж тем накончал ему на лицо, потом принялся вытирать, имея вид при этом крайне заботливый, еще и промеж ног его поглаживал. Нет, не могут мертвые оживать, наверняка это болезнь страшная, вариант той самой Ростовской Проказы, из морковки порченной произошедшей. Он застонал, уткнувшись в Сашино плечо и изливаясь ему в руку. А потом как осенило:

— Так ведь на Варшаву поезд через час где-то! Надо немедленно бежать.

Саша не стал спрашивать — зачем да почему, лишь кивнул и принялся собираться.

Правда и жандармерия проявила дивную расторопность на этот раз, и, уже полностью одетый, Снегирьцов увидел их подъезжающий экипаж.

— Через черный ход давай, — нервно сказал он Саше, Гала уходила, а жандармов никак нельзя в это дело вмешивать.

Но и с черного входа уже стучались какие-то два господина. Они замерли на лестнице, глядя в окно, а потом Сашенька вдруг высунулся наружу и тут же отшатнулся обратно.

— Мертвяки там, Володя, обойдем их.

Они побежали на кухню.

— Скоро приготовится, — обратилась к ним кухарка.

— Немедленно к парадному на выход, Глаша, и всем людям приказ передай, — бросил ей Снегирьцов, а потом выпрыгнул вслед за Сашей в окно.

Шляпу его сдуло ветром обратно в кухню, вслед донесся изумленный возглас Глаши. Мертвяки продолжали долбиться в дверь, а Сашенька, подхватив вдруг обрезок бронзовой трубы с вентилем, бросился к ним. Снегирьцов тоже взял какую-то железяку, они тут лежали аккуратной кучкой. Трость в мертвечине пачкать не хотелось.

— Не убивайте, господин, пожалуйста! — обернувшийся вдруг мертвяк пал на колени, отчего Сашенька, явно жаждущий снести ему голову, промахнулся и врезал второму по локтю. Рука у того отвалилась, а сам он испуганно прижался к стене.

— Замолкни, нечисть, — воскликнул Саша и снова замахнулся. Мертвяк протянул к нему умоляюще руки, в темных пальцах блестел серебряный крестик.

У Снегирьцова в груди отдалось какой-то ломкой болью — до того жалостное было зрелище. Саша тоже растерянно медлил.

— Не надо, Саша, оставь их, пусть скажут, зачем пришли.

— За мадам Снегирьцовой… за Галой… обещала вылечить… сюда велела идти… — забормотали мертвяки вразнобой.

— Нету ее здесь, уймитесь, — отрезал Саша и покачал трубой значительно.

— Чем же вы заразились, господа, — просил Снегирьцов с брезгливым состраданием, и отступил подальше, утягивая за собой Сашу. Мертвяки были приличные — в котелках и галстуках, может, чиновники, даже и девятого класса… или выше. Наверно, на их месте любой мог оказаться.

Несчастные, захлебываясь словами и торопясь, принялись рассказывать о каком-то вечном сиянии, великой госпоже, печати зверя и прочей каббалистической муре, каковую образованному-то человеку и слушать зазорно. Точнее, было б зазорно, кабы не походили они во всем на натурально разлагающиеся трупы. Снегирьцов, прижимая к лицу платок, наблюдал, как один из них робко подбирает свою руку, а второй с трудом поднимается с колен. Они были совсем безобидные, но тем не менее: как могла бескровно отвалиться только что шевелящаяся рука? Ростовская проказа ведет себя как приличная болезнь, уж если что поражает до омертвелости, то оно никак не шевелится. Интересно, а как выглядит мозг сих мертвяков? Вот бы вивисекцию произвести… В этот момент Сашенька захихикал ему на ухо: мол, а если шмякнуть им по башке, что будет?

— Саша, что за детская жестокость, — покачал он головой, но не удержался-таки от усмешки: до чего восхитительное согласие мыслей, прямо вторая половинка души.

Мертвяки испуганно замолкли, а Снегирьцов прямо чувствовал, как стремительно утекало время, жандармы стучались в двери, Гала садилась на поезд, прокаженные брели по городу, угрожающе клубился туман. А он ничего, ничего не успевал, потому что не мог разорваться надвое.

— Сашенька, — наконец решился он. — Сможешь этих господ к жандармам провести и потребовать, чтобы их немедленно к доктору Кутайцеву отправили на обследование? И насчет Митьки объясниться правильно сумеешь? — он шевельнул бровями, намекая на Галу.

— Вот еще! — рассердился Саша. — Желаю идти с тобой, на приключения.

— Но никак же невозможно вместе! — воскликнул Снегирьцов в натуральном практически отчаянии. — Или ты пойдешь с известной особой объясняться, а я тут разбираться?

— И пойду, — заупрямился Саша.

— Хорошо же, иди. Надеюсь, ты знаешь, о чем говорить.

Саша задумался, для какой такой надобности встречаться с родительницей и что выведывать — он явно представлял весьма смутно.

— Ладно, только ради тебя, Володя, иди один на вокзал. Но смотри, возвращайся за мной сразу, как сможешь.

— Конечно! Ты же поостерегись к больным прикасаться, как бы зараза не передалась. Точно справишься?

— Еще бы! — ответил Саша заносчиво и замахнулся на мертвяков: — А ну, пошли!

— Не обижай их, умоляю, — крикнул Снегирьцов им вслед, а потом бросился к машине.

***