Звезда ведьмы

Дубина что-то пробурчал под нос. Вместо ответа Тайрус поднял руки, все еще черные — отголосок исполненного заклинания, — и прижал ладони к серому железу. Закрыв глаза, он направил все свои силы в металл. Вываливаясь из окружающего мира, он пожелал, чтобы железо превратилось в гранит.

Звуки стихли. Даже сердце, казалось, замедлило удары. Но принц чувствовал, как с каждым толчком крови волшебство, превращающее в камень, изливается из него. Вскоре он осознал, что если отдаст хотя бы кроху сверх уже выпущенной магии, то сердце остановится и он сам застынет каменным изваянием.

Удивительно, но его это не печалило. Какая-то часть души испугалась, но иначе он не мог бросить вызов упрямой неприступности истинного гранита. А может быть, это явилось следствием усталости и бесконечных, тяжелых, как этот камень, сомнений, поселившихся в нем? Слишком многого он желал достичь. Но сил не хватало. Он недостоин памяти своего отца…

И вдруг мир вернулся вместе с криками, стонами, звоном стали… и болью. Ладони жгло нестерпимым огнем. Будто испуганная птица, с губ принца сорвался стон.

Дубина оттаскивал его прочь от железных ворот.

— Довольно, капитан! — кричал великан.

— У меня… — Тайрус обрел дар речи. — Получилось?

— Сам оцени, — сказал Блайт, отступая в сторону.

На сероватом железе проступило каменное черное пятно, достаточной высоты и ширины, чтобы проехал всадник. Д’варфы Веннара уже пристраивали инструменты, готовясь пробить дыру.

Принц не отрывал глаз от железных дверей. Он смог. Они войдут в Блэкхолл.

— Твои руки, капитан.

Опустив глаза, Тайрус увидел, что от локтей и до ладоней его плоть превратилась в гладкий холодный гранит. Но болезненное покалывание подтверждало, что кровь возвращается в затронутые заклинанием руки, изгоняя магию. Камень постепенно вновь становился мускулами и костями.

— Ты едва весь не окаменел, — сказал Блайт, посторонившись, чтобы у работающих д’варфов было больше места. — Плечи и даже шея…

— Мы боялись, что ты умрешь, — добавил Дубина.

Тайрус вспомнил, как замедлялось его сердце, как пропадало желание жить и бороться, уступая место каменной бесчувственности настоящего камня. Он понял, что едва не перешагнул черту.

— Ничего страшного, — пробормотал он, бодрясь.

Позади с лязгом и грохотом мастера-д’варфы вгрызались в скалу. Повернувшись, принц убедился, что проход готов. Теперь работники сноровисто расчищали дыру от обломков, дробя самые большие и неподъемные точными ударами молотов.

Веннар протрубил в рог, призывая помощников подойти. Тайрус и его люди вновь забрались в седла. Первым пришпорил «холмовую коняшку» капитан. Если их ждет засада, то кто, как не он, должен первым встретить опасность?

Слегка пригнувшись, он въехал в проход, вырубленный в воротах, и помимо воли затаил дыхание, не зная, что ждет их впереди. Повод в одной руке, меч — в другой.

Но к открывшемуся зрелищу он не был готов.

Миновав дыру, Тайрус выпрямился. Остальные входили под цокот копыт в широкий зал логова Темного Властелина и охали от удивления.

— Это… — высказал за всех сразу Блайт. — Это же изумительно!

На большее первого помощника не хватило. Человеческий язык не мог описать представшее их глазам чудо. Зал равнялся по высоте огромным воротам и тянулся вперед бесконечно далеко, но не прямо, а плавно изгибаясь.

Из карт, привезенных Арлекином Квэйлом, следовало, что проход тянется через всю гору, соединяя северный и южный входы. Посредине он расширялся, и это место разведчик смог описать только как «очень-очень большое».

Тайрус смотрел по сторонам, раскрыв рот. Он и представить не мог ничего подобного. Они будто бы вошли внутрь стеклянной игрушки, которую выдул искуснейший мастер. Ни единого острого угла или излома. Все поверхности, скругленные и изогнутые, состояли из блестящего черного стекла. Витые колонны поднимались от пола до потолка. Вдоль обеих стен тянулись террасы и балконы, украшенные гирляндами и венками из стеклянных цветов тонкой работы. Повсюду ярко сияли факелы, разбрасывая по сторонам блики, которые превращали холодное стекло в яркие букеты. Неподалеку посреди зала стояла пара изваяний, таких же хрупких, как и все прочее. Одно сияло тысячами оттенков синего, в то время как его близнец был окрашен в багровые тона. Словно огонь и лед. И повсюду пришельцев окружали чудеса из света и стекла.

Не смея моргнуть, чтобы не пропустить какую-либо подробность, принц осматривался.

— И никого, — нарушил тишину, и вместе с ней очарование красоты, Дубина.

Но Тайрус уже и сам обратил на это внимание. Тишину блистательного зала нарушал лишь шум их шагов. И эта несообразность напомнила принцу о его долге.

Он быстро повернулся. Армия д’варфов входила в зал через отверстие в железной створке ворот. Веннар, как всегда собранный, тут же назначил стражу и выделил нескольких воинов, чтобы отыскать механизм открывания дверей и вывести его из строя. Маленькую дыру, в случае чего, защищать гораздо легче, чем широченный вход в пещеру.

Закончив с распоряжениями, он двинул армию дальше. Тайрус возглавил движущуюся скорым шагом колонну.