Звезда заводской многотиражки 4

ЭсЭс вышел из-за стола и механической походкой направился к двери, ни звука больше не проронив. Дверь захлопнулась. В редакции повисла гробовая тишина, слышно было только как лампы жужжат под потолком.

— Вы что это такое устроили? — высунулся из-за печатной машинки Эдик. — Вам не стыдно вообще?!

Он встал и бросился в коридор вслед за ЭсЭсом. Мы с Дашей встретились глазами. Я торопливо выбрался из-за стола, подошел к ней и обнял.

— Да пошел он, — сказала Даша, уткнувшись в меня лицом. — У меня и так была ночь бессонная, а тут он еще со своими придирками…

— Дашка, я чуть с ума не сошел, когда тебя дома не застал! — сказал я, запуская пальцы в ее волосы. Такая вдруг нежность теплая накатила. Какая она все-таки отличная! Стальная страсть. Кремень и сладкая нега.

— Я не придумала про больницу, честно, — сказала Даша.

— Я знаю, мне соседка рассказала, — я отлип от девушки и сел на край ее стола. — Так что там случилось-то?

— Ну я валялась, читала книжку, — начала рассказывать Даша. — Вдруг грохот, потом крики. Выскакиваю наружу, а там Дарья Ивановна посреди кухни лежит. Выгнулась так страшно, голова трясется, глаза закатились. Вся в капусте из супа, кастрюлю на себя опрокинула. Остальные соседи тоже выскочили. Один говорит: «Эпилепсия это, надо язык изо рта вытащить и булавкой к воротнику приколоть, а то она им подавиться может!» Ну и парочка идиотов к ней сунулись сразу, чтобы выполнить. Она одному руку прокусила, он заорал. И никто, главное, за скорой не бежит! А у нее уже все руки в волдырях, обварилась вся. Потом я одного вытолкала на улицу, плешивого такого. Он пытался двушку выпросить на пороге, урод. Скорая бесплатно вызывается же…

Даша бросила на стол ручку, которая все еще была у нее в руках. На листке перед ней — начатая докладная записка на имя директора.

— В общем, ералаш полный, — продолжила она. — Дарья бьется в припадке, головой об плиту два раза ударилась, лоб до крови расшибла. Я ее оттаскиваю и держу. А остальные стоят вокруг и галдят. Парочка эта семейная еще и свару между собой устроили. Потом Дарья в себя приходит, и как тогда… «Вы кто?!» Меня увидела и вцепилась. И шепчет: «Не уходи, девочка, только не уходи никуда!» Узнала как будто. Только меня одну из всех.

Даша нахмурила брови и поежилась.

— А потом скорая приехала, — Даша усмехнулась. — И все опять давай галдеть и врачам советы давать, что надо делать, и как все было. Врач на ее руки посмотрел и говорит, что надо в ожоговое везти. А она в крик с визгом, мол никуда без дочки не поеду. И меня держит. Чуть руку не сломала, синяки остались, вот, смотри!

Она задрала рукав. На ее предплечье и правда проступили темно-синие пятна.

— В общем, ужас, — Даша вздохнула. — Там пожилой дядька был, понимающий. Молодой сразу хотел психушку вызывать, мол сбрендила тетка. А пожилой говорит, что, успеется, мол. Возьмем с собой девочку, места хватит. Молодой сходил в комнату, принес мне пальто и сапоги. Потому что меня Дарья Ивановна не отпускала вообще. А потом в больнице меня в ординаторской положили спать. Мол, куда ты ночью поедешь?

— А больница какая? — спросил я.

— Шестиэтажка, — ответила Даша. — Оттуда пешком можно было дойти, но я что-то так перенервничала, что даже согласилась на какую-то таблеточку, которую мне тот пожилой дядька предложил. Так и проспала потом до девяти почти.

— А Дарья Ивановна как? — спросил я.

— Навестила ее утром, — сказала Даша. — Руки в повязках. Испуганная такая. Ничего не помнит. Но больше не кидалась в меня вцепляться. Просто стребовала обещание, что я ее заберу отсюда, когда врачи отпустят. Ну и все, собственно. Потом я вернулась домой, переоделась и пришла на работу. Не в халате же было идти… ЭсЭс бы не оценил. Кстати, как-как ты его назвал? Я думала, его удар хватит, когда он услышал фамилию…

— Да это… — я рассмеялся. Но как-то больше от облегчения что ли. Ничего смешного, в общем-то, не произошло. Просто как-то было до сих пор хорошо, что ночью случились не всякие грозные необратимые события, после которых надо обзванивать морги и расспрашивать задерганных девочек из регистратуры, не поступал ли в их скорбное заведение труп неопознанной девушки с изящной попой и модной стрижкой, а рядовая такая житейская драма. Никто не умер. Никакого злого умысла, простое стечение обстоятельств. — Я же был у Феликса Борисовича, и он рассказал мне кое-что…

Тут дверь редакции открылась. На пороге стоял ЭсЭс с серьезным и задумчивым лицом. Он посмотрел на меня. Потом на Дашу. Потом снова на меня. За спиной его маячила стриженая голова Эдика.

— Мельников, — деревянным тоном сказал ЭсЭс. — Нам с вами надо составить один серьезный разговор.

Глава тринадцатая

Искусство ведения переговоров