Звездный час адвоката

– Я была не права, – потупила голову Данилевская. – Конечно, я имела в виду книгу. Кто бы мог тогда предположить, что все случится именно так? Я была немного не в себе… Мне трудно об этом говорить.

– И не надо! – с готовностью отозвался Максимов. – Во всяком случае, пока… – добавил он, заметив удивленный взгляд адвоката.

Дубровская поняла, что правда опять ускользает от нее, оставляя после себя горькое послевкусие: о чем-то она не спросила, на что-то просто не обратила внимания. Но Диана продолжала рассказывать дальше, и тоненькая ниточка, за которую цеплялось сознание адвоката, опять оборвалась.

– …Мария притихла и два дня даже не подходила ко мне, хотя и косилась в мою сторону. Я переговорила с инструктором и попросила его оградить меня от общения с этой странной женщиной. Мария признавала только их авторитет.

– Вот поэтому-то она и подбросила письмо в палатку! – сделал вывод Максимов. – Теперь все сходится. Эта сумасшедшая боялась пообщаться с Дианой лично.

– Очень интересно, – оживилась Лиза. – А у вас случайно не осталось того конверта с письмом, о котором вы мне рассказывали?

– Я храню все! – изрек Павел, поднимаясь с места.

Он побежал в кабинет, оставив женщин одних.

– Завидую вам, иметь в качестве личного биографа собственного мужа – редкая удача, – сказала Дубровская, прислушиваясь, как стучат в кабинете выдвигаемые им ящики письменного стола.

– Я не знаю, что на него нашло, – отозвалась Диана. – Обычно он довольно прохладно относился к моим успехам.

– Но папка с вырезками свидетельствует о том, что вы не правы!

– Может, и так, – равнодушно ответила Данилевская.

– А как сложились дальше ваши отношения с Валентином? – внезапно спросила Дубровская, вспомнив о странном послании, обнаруженном в своем электронном ящике.

– Не понимаю, о чем вы говорите. Знать не знаю никакого Валентина…

Лицо Дианы выглядело бесстрастным, и Дубровская уже начала сомневаться – не поторопилась ли она записывать писательницу в авторы анонимной повести.

На пороге появился Павел с конвертом в руках.

– Так, давайте сличим почерки, – сказала Лиза, доставая из папки ксерокопию первой записки. – Я, конечно, не профессиональный исследователь, но кое-что на глаз определить смогу. Хотя, разумеется, окончательное слово будет за экспертом.

Она положила конверт и записку рядом под рыжий абажур, нависающий над столом. Максимов примостился справа от нее. Он не собирался уступать Дубровской лавры первооткрывателя. Только Диана была безразлична. Она словно заранее знала результат.

– «Мне надо поговорить с тобой еще раз. Встречаемся завтра, на том же месте, в семь», – скороговоркой проговорила Дубровская фразу, нацарапанную неровным почерком. – Итак: для начала найдем общие слова в записке и на конверте. Так проще будет сравнивать.

– Общих слов нет, – ответил ей Максимов. – Да и откуда им взяться, если на конверте рукой Марии написан только адрес издательства? Сама записка склеена из журнальных букв.

– Да. Вот незадача, – призадумалась Лиза, понимая, что немного прихвастнула по части своих знаний в области криминалистики. – Тогда будем сравнивать буквы. Итак, «т»…

– Ничего особенного, написано так, как это обычно делают в начальной школе, – пожал плечами Павел.

– А вот я пишу маленькую «т», как это делают обычно в печатном варианте, – заметила Лиза. – В записке и на конверте написание совпадает. Кроме того, заметьте, как автор выписывает букву «д».

– Да. Сразу и не поймешь, что это такое.

– Вот видите! Кроме того, мне кажется, наклон почерка и величина букв на образцах совпадают. Я все больше и больше убеждаюсь, что писал один и тот же человек.

– Ясно, это Мария! – воскликнул Павел.

– Это должен сказать специалист, – напомнила Лиза. – Вот только меня смущает фраза «Встречаемся… на том же месте». Что это за место? Автор был уверен, что Диана поймет, о чем речь. Да еще и это – «надо поговорить еще раз». Еще! Понимаете? Где Диана встречалась с Марией?

– Да где мы с ней только не встречались, – махнула рукой Данилевская. – Лагерь располагался на небольшой территории. Там уж, хочешь – не хочешь, приходилось сталкиваться лбами по нескольку раз в день.

– Значит, вы не понимаете, о чем говорит Мария в записке?

– Нет, – устало вздохнула писательница.

– Не беда. Нужно только хорошо подумать. – Максимов был полон оптимизма. – Мы и так сегодня потрудились на славу. Думаю, версию защиты можно изложить так…

Он на секунду задумался, глядя в потолок. Так, должно быть, делают писатели, собираясь превратить небрежный ворох своих умозаключений в круглую и изящную фразу.

– Психически нездоровая гражданка М., руководствуясь чувством неприязни к Крапивиной, сбросила потерпевшую со скалы. Звучит?

– Неплохо для начала, – отозвалась Лиза. – Но что означает личная неприязнь? Какие у них могли быть счеты?

– У них были нормальные отношения, – вмешалась Диана. – Мария бы никогда так не поступила. Крапивина носилась с ней как с писаной торбой. Если бы не она, бедную женщину выгнали бы из лагеря в три шеи. Ольга отдавала ей свою одежду, помогала с продуктами.