Звездный Пилот

Обычный маршрут до этой точки, выданный автоматикой, – два часа десять минут. Он учитывает проблемные зоны с высокой активностью осколков, расход топлива и износ двигателей. Неторопливая прогулка летним вечерком. Это Павлова категорически не устраивало. Можно срезать. Тут напрямую, через облако осколков. Не смертельно, многослойная компенсирующая броня катера выдержит удары мелочи. Прямая линия. Час сорок. Долго. Добавим в расчеты форсаж – максимальное ускорение, износ двигателей, расход горючего. Как, кстати, с горючкой? А неплохо. Хватит на бросок к точке. Обратно придется ползти чуть ли не пешком, но это уже мелочи. Сорок минут. Уже ближе к теме. А если вывести системы за штатный режим, то, может, и быстрее. Жаль, нельзя сбросить груз. Конструкцией не предусмотрено. А жаль.

– Решайся, пилот, – сказал Павлов. – Давай.

Он еще раз вызвал Рима по аварийному каналу – простому, быстрому, надежному. Ответа нет – только шорохи. Связь есть, передатчик Рима цел. Хоть это утешает.

Павлов натянул перчатки, поднял руку и загерметизировал пилотный скафандр. Подключил прямые контакты к управлению. Опустил перчатки в гель и пошевелил пальцами. Ручное управление. Пора.

Серебристая стрела катера дрогнула, и Павлов всем сердцем ощутил, как двигатели набирают мощность, разгоняя огромный аппарат. На полную мощность придется выходить аккуратно, постепенно. С места срываться в карьер нельзя.

Сорок процентов. Пятьдесят. Корректировка курса. Отключить автоматику. Шестьдесят. Семьдесят. Отключить автоматику. Черт, какая назойливая, на каждый чих ей давай подтверждение! Заботливая, сил нет.

Девяносто процентов. Ограничения. А вот теперь аварийный код. Да, жестянка, я полностью уверен в том, что это необходимо. Форсаж. Давно сгинули в прошлом реактивные самолеты, а термин остался. А что ему сделается. Смысл тот же – усиленное сжигание топлива, увеличенное высвобождение энергии, резкая нагрузка на все системы, повышенный износ… Ты уж пожалуйста не подведи, «двушка». Надо. Опять надо. Работа такая, прости уж нас, людей. Племя беспокойное и пытливое. И рисковое.

Павлов почувствовал, как перегрузка робко вдавливает его в кресло. Штатные гравитаты подобрались к своему пределу. Конечно, они компенсируют почти все нагрузки, способные размазать человека по стенам катера, но это не волшебная палочка. У них есть свой предел. Но есть и хорошие новости. За этот предел можно шагнуть. Чуть-чуть. Немного. Осторожненько. Одной ногой. Одна нога здесь, другая там, разорвало пополам. Что за глупости лезут в голову!

Павлов наклонил голову, бросил взгляд на принципиальную схему системы, на пылающий алым огонек катера Рима и отдал последнюю команду. Полная тяга.

* * *

Выравнивать скорости корабля и потока астероидов Павлов доверил компьютеру. Да, когда катер медленно проплывает мимо огромной каменной глыбы, кажется, что она неподвижно висит в пространстве. Это не так. Рой астероидов движется сквозь пространство с огромной скоростью. Чтобы начать приемлемое маневрирование, надо приноровиться к ней, сравнять скорости объектов. И если катер движется с той же скоростью, что и каменная глыба – вот в этот момент и кажется, что все вокруг замерло. Но у творения человеческих рук есть огромное преимущество – оно может ускоряться по своему желанию.

Павлов, не отрывая взгляда от ежесекундно обновляемой карты, снял шлем. Вытер пот и капли крови, выступившие из носа. Ускорение не прошло бесследно, перегрузки шагнули далеко за порог, допустимый инструкциями по безопасности полетов малых судов. Что ж, не разбив яиц, не приготовишь яичницу.

Карты Павлов вывел на главные экраны. Одна – общая, отражающая ситуацию в этом квадрате. Радары и сканеры отслеживали движения каменных глыб, а вычислители послушно эмулировали на экране изображение движущегося каменного лабиринта. Порой по трехмерной карте пробегала рябь – когда вычислители не могли точно обработать движения наиболее мелких частиц. Их слишком много, чтобы скромные вычислители катера смогли прогнозировать их стабильный путь. Вторая карта была более зыбкой – она предсказывала движение каменных глыб. Всего пятиминутный прогноз – это все, на что были способны вычислительные мощности катера. Конечно, если отключить все на корабле, если перенаправить все мощности компьютеров на работу с прогнозом, можно предсказать движение каменных глыб на этом участке минут так на десять вперед. Не больше.

Сейчас Павлова больше интересовали светящиеся точки на карте – передатчики связи катера Рима и научной группы. Сигнал слабый, прерывистый. А передатчик Федорова и вовсе выглядит как едва заметная пылинка. Передатчик «единицы» Рима выглядит более ярким. Но оба они – почти на краю сектора. Они опустились в глубь роя, туда, где каменные глыбы ходили чуть ли не впритирку друг к другу.

Николай включил аварийный канал связи, перенастроил усиление датчика. Пусть качество канала будет плохое, лишь бы достучаться.

– Вызываю Зотова, – позвал он. – Рим, это Павлов, ответь.