Звездоплаватели (авторский сборник)

Когда с едой было покончено, Гертон позвонил, и расторопный слуга тотчас же явился с целым ворохом корреспонденции. Ребекка Штром выудила из него пару писем, адресованных ей, и газету с претенциозным названием "Храм". Ее племянник, отодвинув в сторону "Нью-Йорк Таймс", "Балтимор Мэйл", "Вашингтон Пост" и "Нью-Йорк Геральд", заинтересовался прежде всего телеграммой.

Распечатав ее, Гертон хмыкнул и пояснил взглянувшим на него дамам:

— Ждите гостей, дорогие мои. Нас осчастливят своим визитом французские родственники.

— Они такие… странные, — передернув плечами, проговорила Ребекка, довольная, что смогла охарактеризовать племянников таким емким словом.

— А я нахожу Монику очаровательной! — горячо возразила Мьюриэл, словно продолжая ставший уже привычным спор.

Старая дама холодно парировала ее выпад:

— Если бы змей-искуситель принял облик молодой девушки, он превратился бы в нечто подобное. Моника буквально излучает волны какой-то порочной притягательности.

— Вы очень верно заметили, тетушка, — согласился Айронкастль. — Счастье, что у нее нет змеиной мудрости, а чрезмерное легкомыслие сдерживается светским воспитанием.

Он уже хотел приняться за газеты, как вдруг заметил письмо с яркой экзотической маркой. Взрезав ножом клапан, Гертон вытряхнул на стол еще один конверт, носивший следы долгого пребывания в чьем-то не очень-то чистом кармане.

— О-о-о, это же послание нашего друга, Семуэла Дарнлея, — с радостным удивлением проговорил Айронкастль. — То-то на меня вдруг пахнуло ветром дальних странствий. Загрузка…

Он торопливо распечатал измызганный конверт и принялся вчитываться в неразборчивые строчки. По мере чтения лицо Гертона все более мрачнело. Наконец, с тяжелым вздохом он отложил листки на стол и кратко прокомментировал письмо друга:

— Мерзости этой гнусной планеты неисчерпаемы!

— Как ты можешь так называть сотворенный Господом мир? — всплеснула руками Ребекка Штром.

Айронкастль мрачно усмехнулся.

— Помнится, в Писании сказано, что, сотворив человека на земле, "опечалился Он в сердце своем". Разве это не лучшая характеристика того, что в итоге получилось?

Старая дама укоризненно покачала головой и переключила свое внимание на чашку с кофе, а Мьюриэл живо поинтересовалась:

— Дарнлей пишет о каком-то необыкновенном приключении?

— Это действительно нечто неординарное, — кивнул Гертон и добавил: — Такие сведения не подлежат огласке. — Однако, увидев, как дочь нахмурила брови, а тетушка возмущенно сжала губы, проговорил: — Ладно, я расскажу кое-что, но только в том случае, если вы пообещаете — для общего блага — сохранить все это в тайне.

— Клянусь! — С шутливым пафосом Мьюриэл торжественно подняла руку.

— Ты же знаешь, Гертон, что я не болтлива, — пожала плечами Ребекка.

— Это письмо очень взволновало меня, — признался Айронкастль.

Он мог бы и не говорить этого: уж если его лицо не смогло сохранить обычное для него выражение безмятежности, значит в душе бушевала целая буря эмоций. Немного помолчав, Гертон приступил к рассказу:

— Вам, конечно, известно, что Семуэл Дарнлей занят поисками подтверждения разработанной им теории цикличности в эволюции растений. Для этого он уже неоднократно выезжал в малоизученные места земного шара, чтобы отыскать первозданные экспонаты, не затронутые деятельностью человека, повсеместно преобразующего природу. В этот раз ему удалось проникнуть в такой, с позволения сказать, "медвежий угол", куда еще не ступала нога исследователя. Это совершенно нетронутый мир…

— Но как же, в таком случае, ему удалось отправить оттуда письмо? — прервала племянника Ребекка, требовавшая во всем точности.

— Это и в самом деле целая эпопея, — кивнул Айронкастль. — Как следует из текста послания, Семуэл собирался отправить сообщение с одним из сопровождавших его негров, чтобы тот постарался добраться до какого-нибудь британского пункта. Если судить по тому, что письмо оказалось перед нами, это ему удалось.

Он замолчал, перебирая измятые листки. Из состояния задумчивости его вывела Мьюриэл, нетерпеливо спросив:

— Так что же там отыскал Дарнлей?

Гертон в недоумении уставился на дочь, словно внезапно разбуженный от сна, затем тряхнул головой и рассмеялся.

— Ох, прошу извинить меня! — виновато воскликнул он. — Я думал, что вслух рассказываю об этой странной земле, а это оказался всего лишь внутренний монолог! Так вот. И флора, и фауна обнаруженной Дарнлеем территории коренным образом отличаются от всего, ранее известного. Это нечто совершенно невероятное!

— Неужели даже удивительнее Австралии? — недоверчиво спросила Мьюриэл.