Звезды и тернии

– Покажи мне.

Вега легко сняла бинты, ослабшие во время беготни по башне. Амрафел, по счастью, не стал действовать, как Анат. Он внимательно рассмотрел ее ожоги и сказал:

– Пойдем.

Он подвел ее не к Анат, как ожидала Вега, а к Херубу, замершему у дверного проема. Лежа в неподвижной позе, он напоминал статую.

Когда они приблизились, Херуб склонил голову.

– Я рад, что ты вернулся, – сказал Амрафел.

– Я вернулся, когда стал нужен.

– И правда. Теперь помоги Веге; для тебя это просто.

Амрафел велел Веге вытянуть руку и не двигаться. Вега послушалась. Херуб открыл рот и замер. С его губ начала капать густая слюна. Веге стоило огромных трудов не убрать руку и терпеть, пока ее обволакивала вязкая жидкость. Зато боль сразу утихла, и следы ожогов стали исчезать прямо на глазах.

– Ничего себе! – воскликнула Вега. – А я и не знала, что ты можешь исцелять раны!

– Не могу, – Херуб слизнул с подбородка остатки слюны. – Только ожоги. Я не могу избавить тебя от тени за твоей спиной.

Вега быстро обернулась, но никого за собой не обнаружила. Она насторожилась, вспомнив силуэт, виденный в заточении у Ильгекарта. Однако Херуб больше ничего не сказал.

Анат тем временем приводила в порядок Дена. Она сложила ладонь лодочкой, подула в нее, и прямо на ее руке вспыхнуло цветастое пламя. Анат поднесла его ко лбу Дена. Он подумал: все кончится тем, что у него сгорят волосы, но когда она плавно подбросила огонек в воздух и снова подула, тот рассыпался на множество шариков, попавших точно в его рану. Ден почувствовал лишь слабое тепло. Боль начала стремительно утихать, пока совсем не исчезла.

Почувствовав себя освобожденным, Ден благодарно поклонился Анат.

– Имей в виду, – сказала она, кивком приняв его молчаливую благодарность, – что я не уверена, какие будут последствия. От Темной Энергии ты избавлен, но еще ни один человек не получал такого дара. Особенно в сочетании с ядом терний и земным прахом. Так что наблюдай за собой.

После этого Вега и Ден простились с ней, Амрафелом и Херубом и подошли к дверям Терностара. Напоследок они оглянулись и с радостью ответили на прощальные улыбки. Веге показалось, что Амрафел тихо что-то проговорил, одними губами, но она не успела переспросить – Ден шагнул через порог, и Вега, крепко державшаяся за его плащ, волей-неволей последовала за ним. Уже потом она догадалась: он просто сказал «спасибо».

Это неслышное слово стало для Веги одним из самых драгоценных воспоминаний.

Глава двадцать седьмая, из которой читатель узнает немного больше об Альтаире и Ильгекарте

Ал без спроса отворил дверь и вошел в комнату. Ее стены были сделаны из темно-синего материала. По виду он напоминал камень, но был теплым и в некоторой степени живым: он постепенно рос, и при строительстве приходилось лишь корректировать его направление. Когда комната была готова, он замкнулся в, как говорил Ильгекарт, самодостаточную систему. Здесь, в условиях, приближенных к его дому, сефилорт чувствовал себя очень комфортно, что несколько смущало Ала: пещероподобное помещение, в которое постоянно тянулись пауки, многоножки и прочие твари, совсем не соответствовало высокому статусу хозяина. А уж когда по его требованию там водрузили вполне себе земные стол, стул и кофеварку, стало и вовсе нелепо.

Ильгекарт сидел, закинув ногу на ногу, и с удовольствием потягивал кофе из большой кружки.

– Здрасьте, – сказал Ал. – Чего это вы в таком виде?

Он имел в виду, что Ильгекарт выглядит как человек, хотя при нем он все чаще появлялся в своем истинном обличии. Ала оно нисколько не пугало, наоборот, нравилось ему гораздо больше. По определенной причине человеческое лицо Ильгекарта каждый раз заставляло его недовольно морщиться и сдерживать эмоции.

– Недавно я узнал, что мой вид с кружкой кофе – повод для веселья, – ответил Ильгекарт с ноткой возмущения в голосе.

– Ну, это выглядит, э-э… Странновато. И немного забавно, да. Может, вам просто не пить кофе во время приемов? Говорить в тронном зале, например.

– Вот еще! – Ильгекарт нахмурился. – Кофе – чуть ли не единственная стоящая вещь на вашей планете. И я не собираюсь от нее отказываться.

– Не переусердствуйте, – посоветовал Ал. – А то станете, как моя Элис. Пары часов прожить не может без своего кофе!

Элис, или, точнее, Алиса, была матерью Ала. Когда она и ее муж усыновили его, ей было всего восемнадцать, и по возрасту она годилась ему скорее в старшие сестры, поэтому он всегда звал ее по имени. После гибели мужа она и впрямь чересчур пристрастилась к кофе.

– Вы, люди, слабые создания, Альтаир. Вам необходимо чем-нибудь заглушать боль. Отсюда и большинство ваших проблем. Но не волнуйся об этом. Все могло быть куда хуже.

– Знаю, – нехотя признал Ал.

– Если бы ты сам убил того человека, ты бы тоже пристрастился к чему-нибудь такому. К печали или кофе, неважно.

– Но ведь его убили вы, а не я.

– Да, и вместо кофе ты пристрастился к звездной пыли… Что ты чувствуешь, когда пьешь ее?

Ал сладко зажмурился, вспоминая свои ощущения.