Звонок за ваш счет. История адвоката, который спасал от смертной казни тех, кому никто не верил

И вдруг я ощутил прилив сил. Я начал думать о том, что случилось бы, если бы мы все просто признали свою надломленность, если бы признали свои слабости, потребности, предрассудки, страхи. Может быть, если бы мы это сделали, нам не понадобилось бы убивать тех надломленных, которые убили других. Может быть, мы стали бы старательнее искать способы позаботиться об инвалидах, жертвах насилия, запущенности и травм. У меня возникла мысль, что если бы мы признали свою надломленность, то не смогли бы больше гордиться массовым тюремным заключением, казнями людей, своим намеренным безразличием к самым уязвимым.

Учась в колледже, я устроился подрабатывать музыкантом в негритянской церкви в бедном районе Западной Филадельфии. В определенный момент службы я играл на органе, после чего начинал петь хор. Священник вставал, широко простирал руки и говорил: «Дай мне услышать радость и веселие, и возрадуются кости, Тобою сокрушенные»[17]. Я не мог вполне оценить эти его слова до того вечера, когда был казнен Джимми Дилл.

Я имел честь познакомиться с Розой Паркс, когда перебрался в Монтгомери. Время от времени она приезжала туда из Детройта, где жила постоянно, чтобы повидаться с любимыми подругами. Одной из этих подруг была Джонни Карр. Мисс Карр подружилась со мной, и вскоре я узнал, что она — настоящая стихийная сила: харизматичная, мощная и вдохновляющая. Во многих отношениях именно она была истинным архитектором «автобусного бойкота» в Монтгомери. Она занималась организацией людей и транспортных перевозок во время бойкота, приложила массу усилий, чтобы сделать его первой успешной акцией современного движения за гражданские права и стала преемницей Мартина Лютера Кинга-младшего в качестве президента Ассоциации улучшения Монтгомери. Когда мы познакомились, ей было уже под восемьдесят.

— Итак, Брайан, — заявила она, — я буду время от времени звонить тебе и просить сделать то-то или то-то, и когда я попрошу тебя что-то сделать, ты будешь отвечать — «да, мэм». Договорились?

Я хмыкнул… и сказал:

— Да, мэм.

Порой она звонила, просто чтобы узнать, как дела, а иногда брала меня с собой, когда в городок приезжала Роза Паркс.

— Брайан, Роза Паркс приезжает в город, и мы встречаемся с ней в доме Вирджинии Дарр, чтобы поговорить. Хочешь приехать и послушать?

Когда мисс Карр звонила мне, она хотела, чтобы я приехал куда-то либо «поговорить», либо «послушать». Всякий раз, как Паркс бывала в городе, меня приглашали «послушать».

— О да, мэм! Я с удовольствием приеду и послушаю, — всегда отвечал я, подтверждая, что понимаю, какая роль меня ждет по приезде.

Мы, на самом-то деле, пытаемся положить конец смертной казни. Стараемся сделать что-нибудь с условиями содержания в тюрьмах и избыточными наказаниями.

Мисс Паркс и мисс Карр встречались дома у Вирджинии Дарр. Мисс Дарр тоже была видной личностью. Ее муж, Клиффорд Дарр, был поверенным, который представлял Мартина Лютера Кинга все время, пока тот жил в Монтгомери. Мисс Дарр и в свои девяносто с гаком была готова противостоять несправедливости. Она часто просила меня сопровождать ее в разные места или приглашала к себе на ужин. EJI начала снимать в ее доме жилье для наших студентов-практикантов и сотрудников на летнее время, когда она была в отъезде.

Когда я приезжал к миз Дарр, чтобы послушать этих трех потрясающих женщин, Роза Паркс всегда очень по-доброму и великодушно обращалась со мной. Годы спустя я порой встречал ее на мероприятиях в других штатах и всякий раз проводил с ней немного времени. Но в основном мне просто ужасно нравилось слушать, как она беседует с мисс Карр и мисс Дарр. Они говорили — и не могли наговориться. Они смеялись, рассказывали истории и были живым свидетельством того, чего можно добиться, когда люди готовы подняться (или, наоборот, сесть и не вставать — как делала мисс Паркс). Их беседы всегда были оживленными. И даже после всех великих дел, которые они уже успели совершить в жизни, их внимание всегда сосредотачивалось на том, что еще планировалось сделать для борьбы за гражданские права.

В день, когда я впервые увидел мисс Паркс, я просидел на веранде у мисс Дарр в Олд-Кловердейле, жилом районе в Монтгомери, несколько часов, слушая, как эти три женщины разговаривали. Наконец, видя, что все это время я тихонько сижу, превратившись в слух, мисс Паркс повернулась ко мне и приветливо проговорила:

— А теперь, Брайан, расскажи мне, кто ты и чем занимаешься.

Я бросил взгляд на мисс Карр, чтобы удостовериться, что мне позволено говорить, она улыбнулась и кивнула. И тогда я выдал мисс Паркс свою рекламную речь: