100 грамм предательства

И всё-таки меня не отпускала надежда найти что-то полезное. И мои труды были вознаграждены — наконец-то в углу под скамейкой пальцы наткнулись на какой-то предмет цилиндрической формы. Гладкий. Холодный на ощупь.

Шариковая ручка?

Покрутив его в руках, я нащупала сверху прорезиненную кнопку. Щёлк. Словно нож, темноту разрезал узкий лучик света, аж глаза заслезились.

Да это же фонарик!

Маленький карманный фонарик, но для меня он был подобен солнцу. С тех пор стало гораздо легче переносить тяготы своего заточения, потому что, когда становится совсем невмоготу, я могу включить огонёк надежды.

И пусть это всего лишь малюсенькая лампочка, но от её света всё равно становится немножко теплее.

14 глава. Ферма, Теплица и щепотка веры

На сей раз мы огибаем Дом слева и спустя всего несколько минут оказываемся прямо в лесу.

Вокруг стройными рядами деревья, под ногами сухие иголки шуршат. Вот где-то ухнула птица, а другая ей вторит. На небе — ни облачка, но сквозь густые кроны деревьев солнце едва пробивается к нам, отчего создаётся впечатление, что уже наступил вечер.

— А вот и Ферма…

Впереди вырастают несколько одноэтажных зданий и пара небольших загонов. Здесь пахнет скошенной травой, молоком и непрошеными воспоминаниями.

В Питомнике у нас тоже был старый хлев — всего пара коров, да с десяток кур. Мы сами ухаживали за животными, а в награду получали раз в неделю варёные яйца да стакан молока. Покинув Питомник, я ни разу не пила такого сладкого молока — из фудбокса оно непременно оказывалось каким-то безвкусным.

Из ближайшего здания выходит мужчина с лопатой, в котором я узнаю Тьера. Лицо кривое, губы плотно сжаты.

— Добро пожаловать на ферму, — гнусавит он, снова дёргая нос пальцами — сначала влево, потом вправо. — Ну и запашок, да? Даже моя аллергия не спасает…

— Не так все ужасно, Тьер! — замечает Дин. — Покажешь нам всё?

— Конечно! Мои владения к вашим услугам!

Он в шутливой манере расшаркивается, но выходит совсем не смешно.

— Итак… Начнём отсюда… — Тьер пропускает нас в первую постройку, откуда всего минуту назад вышел сам. — Это апартаменты птиц. Их у нас всего ничего, но гадят они так, точно их целый табун.

— Хватит ныть! — Дин, кажется, уже раздражён. — Ты работаешь на Ферме всего второй день, а причитаешь так, будто целый год. У нас есть одно правило, — он поворачивается ко мне, — все жители меняются время от времени работой, чтобы не скучали. Ну и чтобы не было обидно. Тьер попал сюда прямиком из Кухни.

— И сколько дней тебе здесь осталось? — спрашиваю, забавляясь.

— Ещё три. Целая вечность… — вздыхает Тьер. — Я бы с удовольствием вернулся на Кухню.

— А на Кухне он ныл, что натёр мозоли, пока дробил жёлуди. Надеюсь, Кара, ты окажешься не такой неженкой? — Дин подмигивает. — Ты ведь не из особенных, которые привыкли, что им всё принесут да подадут…

Тьер вспыхивает — сквозь куцую щетину я вижу, что кожа его пошла красными пятнами.

— Давайте сюда…

Он заводит нас в следующую постройку. По всему видно, что мечтает поскорее избавиться от гостей. Тут сеном пахнет ещё сильнее — вон оно, навалено горой в углу. Посередине стоит дряхлое корыто, которое сейчас пустует.

— Здесь у нас апартаменты лосих, но сейчас никого нет…

— Лосих? — не верю я. — Как же такое возможно? Они же дикие животные…

В конце концов, одно дело приручить птиц и совсем другое — диких лосей.

— На самом деле всё просто. Мы их подкармливаем зимой — когда в лесу особо не разгуляешься! — отвечает Дин. — Они привыкают к теплу и заботе, поэтому весной приходят рожать сюда… Вот тут важно успеть сразу унести лосёнка и вымазаться в околоплодных водах. Да-да, иначе лосиха не примет тебя за своего детёныша и не подпустит к себе. После этого её можно доить. Часть молока идёт настоящему лосёнку, а часть мы забираем себе. Лосиное молоко очень питательное, жаль, что доить их можно только до конца сентября.

— А почему сейчас здесь пусто?

— Лосихи возвратились в лес и приходят только дважды в день на дойку да полакомиться. Лосят держат в другом загоне, но и они уже достаточно большие — их кормят молоком всего один раз в день, остальное время они проводят на воле.

— С ума сойти…

— Да, а приручили мы лосей совершенно случайно. Мне тогда было лет четырнадцать-пятнадцать…

— Расскажи, пожалуйста! — прошу я.

— Ладно. Только по дорогое в Теплицу, договорились? Не будем отвлекать Тьера от работы.

Тьер, отставивший было лопату к стене, снова берёт её в руки и обречённо вздыхает.

— К тому времени, — начинает рассказ Дин, — мы жили на острове уже лет пять-шесть. Так… Нам сюда… — он огибает постройки. — Была зима и я бродил по лесу, пока не услышал протяжный стон. Сначала испугался и дал дёру, но любопытство победило и, вооружившись палкой, я отправился на разведку. Когда я увидел Альфу… Её передняя нога застряла между двумя стволами поваленных сосен, и она не могла выбраться, а вокруг бродили голодные волки.

Моё сердце уходит в пятки.

— Здесь водятся волки? — я озираюсь по сторонам.