100 грамм предательства

— Либерти! Либерти! — доносится отовсюду.

Пальцы Дина переплетаются с моими и в этот миг я чувствую себя частью могучей силы, имя которой свобода.

24 глава. Долгожданный разговор

На следующий день мне выпало дежурство в Лазарете, но после завтрака Магнус пригласил меня на чаепитие, заверив, что всё согласовано с Биргером, нашем лекарем.

Так что мы уютно устроились на излюбленной веранде Магнуса. Утро уже пробудилось ото сна и в густых зарослях вьюна пригрелись первые солнечные лучи.

Магнус отставляет свою чашку на стол и смотрит так пристально, будто в душу заглядывает. В ожидании разговора прячу лицо за дымящейся кружкой. Ведь не просто же так меня позвали?

— Ну-с, Кара… И как тебе наш остров?

— Чудесно… — я непроизвольно бросаю взгляд на Дина, который как раз пересекает лужайку, направляясь к Теплице. В свете восходящего солнца он выглядит почти что богом. Сердце начинает биться быстрее, а внизу живота ощущаю приятное томление.

— Что ж, я рад, что ты прониклась нашим укладом жизни… — лениво тянет Магнус. — Ободряющая улыбка трогает его губы.

— Это было не так уж и сложно, потому что в Либерти всё прекрасно.

Говоря так, я ни капли не кривлю душой — все мои страхи и сомнения растаяли вместе с дымом от вчерашнего костра.

Мне нравится здесь решительно всё, даже работа, потому что результатами наших трудов пользуются абсолютно все, и я ощущаю себя частью чего-то великого. Мы вместе и сообща устраиваем нашу жизнь. В Эйдолоне всё не так. Там каждый сам за себя, а твои труды принадлежат особенным.

— Ты знаешь, я давно не видел Дина таким счастливым… — продолжает Магнус. И под его снисходительным взглядом мои щёки начинают гореть. — И мне радостно, что именно тебе удалось подобрать ключик к его сердцу.

— Спасибо… — уши горят так, точно их хорошенько отодрали, как это бывало в Питомнике.

— Послушай… — Магнус подливает мне чаю, — у меня к тебе серьёзный разговор…

Вот оно.

Сердце гулко забилось, а потом подскочило к самому горлу.

Момент истины настал.

Все мои страхи, таившиеся внутри с тех пор, как я подслушала разговор Магнуса и Илвы, готовы вырваться наружу. Но я стараюсь не показывать виду, чтобы не выдать себя. Крепко стиснув пальцами кружку, смотрю Магнусу прямо в глаза.

— Прежде чем продолжить… Я хочу сразу напомнить, что мы никогда никого ни к чему не принуждаем. Как ты знаешь, на Либерти основа всех основ — свобода. Поэтому… просто выслушай меня, а решение останется за тобой.

Я киваю, уткнувшись лицом в кружку, от которой до сих пор поднимается горячий пар.

— Итак, ты уже наслышана о легендарном Эйрике Халле. Наверное, и в зале Памяти была?..

— Да, Дин водил меня…

— Прекрасно. Как ты знаешь, он являлся ярым борцом за свободу. И однажды ему пришлось сбежать из Эйдолона и поселиться в Диких землях. Но даже здесь, ведя полную лишений жизнь, он продолжал бороться. Его вылазки в город принесли свои плоды. И в тот день, когда Эйрик Халле исчез, в город он отправился не просто так. Как следует из записей его жены Эм, он вёл какое-то расследование и обнаружил нечто такое, что могло положить конец режиму. В тот день он ушёл в Эйдолон, чтобы что-то проверить…

— И что это было?

— Не знаю. И никто не знает.

Магнус снова берёт кружку в руки и делает новый глоток.

— Но ведь у него была жена… и сподвижники… здесь, в Диких землях. Неужели совсем никто не знал, что он раскопал?

— Никто. — Магнус вздыхает. — Он хотел сначала убедиться сам… И пропал. Но я знаю, как узнать! — в глазах Магнуса появляется так хорошо уже известный мне блеск предвкушения. — С твоего позволения, я расскажу, что мне известно. Итак, его жена Эм писала в своих воспоминаниях, что Эйрик вёл дневник, куда записывал абсолютно всё. Но дневник тоже пропал… Однако, Эм была уверена, что дневник угодил в Музей. Нет, не так. Она была убеждена в этом.

— Но откуда она могла знать?..

— Я думал об этом. Единственное, что мне пришло в голову, что в Музее тогда у них был свой человек, который мог владеть такой информацией.

— Но в таком случае разве он бы не выкрал его?..

— И снова правильный вопрос. Я думаю, у него просто не было такой возможности. Уж ты-то должна понимать, что далеко не все двери Музея открыты для его сотрудников.

Я задумываюсь. Вряд ли дневник мог попасть в выставочный зал. А это значит, есть только одно место, где он может находиться.

— Хранилище N… — охаю я.

— Умница!

— Но ведь столько лет прошло… Вы уверены, что дневник до сих пор там?

— Полной уверенности, конечно, у меня нет. Но с другой стороны… Скажи сама, как работник Музея, часто ли из Хранилища N экспонаты изымаются и куда-то переносятся?

Я задумываюсь. На моей памяти такого не было. Среди работников Музея даже шутка такая ходила: в хранилище N угодила вещица — навеки ты с нею должен проститься.