100 магнитоальбомов советского рока

Большинство композиций «Странных игр» сочинялось и аранжировалось коллективно. Томик стихов из серии «Зарубежная поэзия ХХ века» кочевал из рук в руки, и каждый из музыкантов находил в нем что-то свое. Не случайно саксофонист Леша Рахов и басист Виктор Сологуб воспринимались современниками не иначе, как «переодетые инженеры, читающие в метро по дороге на службу книжки французской поэзии». В этом наблюдении была своя сермяжная правда, поскольку будущая жена Сологуба изучала французскую филологию и снабжала музыкантов многочисленными поэтическими сборниками.

Вообще, «Странные игры» периода 1982–1983 годов представляли собой весьма монолитный ансамбль, не имеющий явного лидера. В этом были их сила и слабость. К примеру, гитарист и вокалист Саша Давыдов добавлял в музыку «Странных игр» элемент очаровательной шизоидности. Он обожал поэзию Хармса и в самом его образе было что-то абсурдистски-привлекательное — он носил то бороду, то бакенбарды и ходил в неизменных клетчатых брюках. На концертах Давыдов держался, как правило, несколько в тени, но его истинную роль в группе переоценить было сложно.

Гриша «Гриня» Сологуб, младший брат Виктора Сологуба, играл на гитаре (эпизодически — на аккордеоне и гармошке), пел и делал эффектное шоу с милицейской мигалкой — в духе Карлсона, который живет на засекреченной взлетной полосе. Гриня с детства обожал панк-рок. Невысокого роста, с больной от рождения спиной, он, по своей сути и образу жизни, был еще большим панком, чем Свинья, Алекс Оголтелый, Рикошет и прочие региональные последователи дела Джонни Роттена. Коронной фишкой Грини стало исполнение мегахита «Девчонка». Это был стопроцентный ска, который Гриня выпевал неправдоподобно дурным голосом, впитавшим в себя отблески латинской мечтательности и интонации радикального панк-рока.

В той же «Девчонке» Коля Куликовских (физик по образованию) превращал скромную советскую клавишу «Электроника М-01» в идеальный нью-вейвовский инструмент, извлекая из него дивные звуки типа «виу-виу», которые впоследствии ни из одной «Ямахи» днем с огнем было не вытянуть. Второй клавишник Коля Гусев, еще подростком выступавший в составе легендарных «Аргонавтов», оккупировал в «Странных играх» акустическое пианино с понатыканными внутрь кнопками — для более звонкого звучания.

Наиболее опытным музыкантом в группе был Александр Кондрашкин, который прошел школу «Аквариума», «Тамбурина», «Пикника» и уже тогда заслуженно считался одним из самых техничных и разносторонних барабанщиков ленинградского рок-клуба. Кондрашкин вел аскетический образ жизни, любил авангардный джаз и Rock In Opposition, а все заработанные деньги тратил исключительно на западные диски. Он бегал затяжные кроссы по утрам, обливался ледяной водой и коллекционировал пустые бутылки из-под экзотических спиртных напитков. Можно предположить, что Александр доставлял некоторые бытовые неудобства своим миролюбивым соседям, поскольку периодически в его квартире происходили репетиции «Странных игр».

«В то время в группе царила демократия, местами переходящая в анархию, — вспоминает Виктор Сологуб. — Готовясь к записи первого альбома, мы постарались эту атмосферу сохранить».

Свою дебютную работу «Странные игры» решили назвать «Метаморфозы». Несмотря на приверженность музыкантов к реггей и ска, практически все песни программы представляли определенные картинки и настроения, плавно перетекающие одно в другое. Разные песни пели разные вокалисты. «Плохую репутацию» — трагический монолог одинокого человека, который «вступил на дорогу, что в Рим не вела», — бессменно исполнял Саша Давыдов. Петь эту песню на репетициях пытались многие, но только он один мог интонационно передать всю безысходность ситуации. Также Давыдов исполнял «Мы увидеть должны» и еще два опуса: «Песню дворника» и «Дыдаизм», вошедшие впоследствии в расширенный вариант альбома «Метаморфозы» (под названием «Дыдаизм»).

Братья Сологубы жизнерадостно вокалировали на «Метаморфозах» (сопровождая пение смехом, лаем и прочими «этакостями») и в «Хороводной», пронзительную кавер-версию которой записала в середине 1990-х годов Настя Полева. В сюрреалистичном «Эгоцентризме II» («На перекрестке себя поджидал я, чтобы себя самого напугать») братья Сологубы меняли свою вокальную манеру до неузнаваемости. Они сохранили внешнюю загадочность и таинственную атмосферу полудетективной вечерней прогулки — на фоне шумовых эффектов и дребезжащих аккордов раздолбанной «Ионики». В финале концертной версии «Эгоцентризма» Кондрашкин начинал отстукивать барабанную партию из «Болеро» Равеля, вследствие чего напуганные грозным маршевым ритмом чиновники от культуры окрестили музыку группу «фашистской».

С такой репутацией, багажом идей и призом «зрительских симпатий» (I ленинградский рок-фестиваль) «Странные игры» очутились в июне 1983 года в студии у Андрея Тропилло.