100 магнитоальбомов советского рока

В отличие от «Аквариума» и «Зоопарка», ходивших у Тропилло в любимчиках, «Странные игры» попали в менее комфортабельные студийные условия. Они писались долго и урывками — грубо говоря, ими затыкали пустующие места. Альбом записывался по утрам, поздно вечером, по выходным. Все это создавало определенные неудобства. Вдобавок ко всему, непривычное неоджазовое звучание «Странных игр» неумолимо провоцировало обычно спокойного и деликатного по отношению к музыкантам Тропилло на все мыслимые и немыслимые эксперименты со звуком.

«Если, к примеру, Тропилло покупал новый дилэй, то тут же хотел опробовать его именно на нас, — вспоминает Виктор Сологуб. — С другой стороны, он внес массу ценных предложений — скажем, на «Эгоцентризме I» был придуман ход, когда Рахов произносит набор слов сквозь мундштук саксофона — на фоне инструментальной мелодии».

Так как в тропилловской студии в это же время писали свои альбомы «Зоопарк» и «Мануфактура», «Странные игры» решили доделать «Метаморфозы» в Малом Драматическом театре у режиссера Андрея Кускова. Спустя годы крайне непросто восстановить общую картину — какие конкретно композиции из альбома писались в каком месте, — но все музыканты сходятся во мнении, что «Девчонка» дозаписывалась в студии у Кускова.

«В «Девчонке» нам показалось, что в партии Кондрашкина не хватает выделения второй и четвертой доли, необходимых для ска, — вспоминает Николай Гусев. — У него бочка стучала ровные четверти, и когда все это записалось, стало очевидно, что в песне не хватает выделения сильной доли. В идеале можно было наложить модный в ту пору эффект «хэнд-квак», но в студии его почему-то не оказалось. Поэтому мне пришлось лупить огромной доской по старому письменному столу, отбивая сильные доли».

...Так получилось, что для тех времен альбом побил все рекорды в плане неоднородности звучания. «Метаморфозы» записывались и сводились в двух городах, в трех студиях, тремя режиссерами. Поэтому уровень записи и звучание инструментов на разных композициях резко различаются. Часть вокальных партий (в основном Давыдова) и саксофонные соло Рахова фиксировались в мобильном студийном вагоне MCI режиссером Виктором Глазковым — параллельно с записью альбомов «Аквариума» и «Мануфактуры». В MCI, в частности, писалась композиция «Мы увидеть должны», которую Давыдов исполнял крайне трепетно и проникновенно.

«Поскольку композицией «Мы увидеть должны» планировалось завершить альбом, то ближе к ее финалу было решено сделать нарастание звука и энергии, — вспоминает Алексей Рахов. — В вагоне стоял 24-х канальный магнитофон, и я в коде наиграл шесть саксофонных партий, которые были записаны на шесть соответствующих каналов».

Из-за нехватки студийного времени сведение альбома осуществлялось уже в Москве.

«Примерно через месяц ко мне внезапно нагрянул Давыдов, — вспоминает Виктор Глазков. — В то время вагон MCI стоял в Лужниках и записывал концерты оркестра Рождественского. Сессия продолжалась около двух недель, все микрофоны были включены под эту запись и микшеры на пульте трогать было нельзя. Но Давыдову хотелось как можно быстрее получить готовый продукт, поэтому альбом пришлось микшировать на ручках для студийного прослушивания. Нормально свести альбом подобным образом невозможно. Это грех».

Естественно, Тропилло такое сведение устроить не могло, и у себя в Доме юного техника он смикшировал альбом по-другому. Глазков оставил для Москвы свою версию сведения.

Путаницу в канонический вариант «Метаморфоз» внесло еще и то обстоятельство, что даже после окончания записи музыканты никак не могли определиться с порядком песен. Тогда Миша Манчадский — большой друг Саши Давыдова, человек, который делал первые репетиционные записи «Странных игр», — придумал следующий вариант. В течение месяца он приносил на репетиции кассету, на которой композиции из «Метаморфоз» были расположены каждый раз в новом порядке. В конце концов эти концептуальные испытания всем изрядно осточертели, и в очередной приход Манчадского ему сказали: «Все! Хватит! Вот этот вариант и оставляем».

«В народных редакциях «Метаморфоз» изменялся не только порядок, — вспоминает Алексей Рахов. — Позднее нам попадались версии, в которых несколько композиций были записаны не в каноническом варианте. И в московской, и в ленинградской версиях неудачным оказалось сведение. Во время записи мы стремились к кривоватой, завернутой музыке, но в итоге масса звуковых нюансов оказались «за бортом». Они не исчезли, они присутствуют, но их почти не слышно».

После выхода в магнитиздате «Метаморфозы» продолжали жить своей жизнью. Через несколько лет часть композиций («Хороводная», «Девчонка», «Метаморфозы» и «Эгоцентризм II») вышла в Америке на двойном диске «Red Wave», причем «Хороводная» была опубликована с незавершенным саксофонным соло, которое по ошибке стерли в одной из студий. Еще спустя десять лет альбом был переиздан в кассетном варианте санкт-петербургской фирмой «Манчестер».