100 магнитоальбомов советского рока

«Было проведено множество попыток получить подобный звук естественным путем, но взмахи прутьев перед микрофоном не давали нужного эффекта, — вспоминает Тропилло. — Тогда, как учил справочник «Би Би Си», мы применили звукоподражание. В итоге «поддельный» свист оказался ярче и достовернее натурального звука».

Второе новаторство носило оттенок обаятельной халявы.

«Мы писали альбом на широкую пленку — естественно, не новую, — вспоминает Кинчев. — На одном из каналов оставался фрагмент мелодии Евгения Доги, исполняемый женским голосом. И мы решили это место не стирать и включить его в ткань композиции».

Кроме того, при сведении «Экспериментатора» было решено оставить клавишные партии Паши Кондратенко — вместо мелодий, сыгранных Сергеем Курехиным на синтезаторе Korg. Курехинские клавиши звучат на композициях «Соковыжиматель» и «Доктор Буги», а в «Экспериментаторе» его аранжировочную версию Кинчев убрал, посчитав ее «слишком дерзкой».

По-своему показательна история записи композиции «Ко мне». Кинчев вспоминает, как в мае 1985 года он впервые встретился с Башлачевым. Сидя у Кинчева на кухне, они играли друг другу новые песни: Башлачев спел «Посошок», а Кинчев исполнил «Ко мне». Через несколько дней, заглянув в студию Тропилло, Кинчев спел эту композицию без аккомпанемента, простукивая ритм на коленках. Эффект превзошел все ожидания. Тропилло решил «лечь костьми», но создать из этой песни шедевр звукозаписи, какого еще не было в истории советского рока.

«Мы делали эту песню по ночам в течение полугода. Я считаю, что никакого аналога для нее не существует, — вспоминает Тропилло. — В ней склеек, наверное, штук сто. Каждый вздох, каждый выдох — там все вклеено маленькими кусочками, несмотря на многоканальную технику. На итоговом смикшированном варианте чего только нет: и смещения скорости, и нарушения ритмов... В течение нескольких месяцев я пытался повторить с Кинчевым в студии тот эффект, который остался от первого прослушивания. Спустя годы я слушаю эту песню и обалдеваю — как все сделано точно и вовремя. Я забил столб и не вижу рядом никого, кто был бы способен повторить подобное».

Продюсерский талант Тропилло проявлялся при записи «Энергии» даже в незначительных деталях. Однажды по собственной инициативе он пригласил в студию будущего музыканта «ДДТ» Михаила Чернова, который к тому времени работал преимущественно с джазовыми оркестрами, роком особенно не интересовался и весьма слабо представлял себе, какую музыку играет группа «Алиса». Но при всей своей «инородности» Чернов был блестящим импровизатором, и многоопытный Тропилло прекрасно понимал, что кашу маслом не испортишь. В итоге саксофонное соло на композиции «Волна» было дописано Черновым по просьбе Тропилло в самом конце сессии при полном неведении музыкантов «Алисы». Несложно представить удивление Кинчева, обнаружившего на конечном варианте альбома изумительное саксофонное соло, которого первоначально не было и в помине. Тем не менее «таможня дала добро», и спустя полтора года Чернов принял участие в записи следующего альбома «Алисы».

...Полугодовая сессия «Энергии» завершалась записью одноименной композиции, написанной Кинчевым еще в период первой женитьбы, когда ему действительно приходилось «болтаться между Ленинградом и Москвой». В этой песне Кинчев наигрывает на шестиструнной гитаре хрупкую акустическую тему и на контрасте заканчивает композицию чтением некрофильского стихотворения Бодлера «Падаль».

«У меня тогда был приступ желтухи, — вспоминает Кинчев. — Я пожелтел, осунулся, и когда в конце альбома читаю стихотворение про дохлую лошадь — это созвучно моему тогдашнему настроению».

В свою очередь, Тропилло «подключил» к «Энергии» реплики из Булгакова: «Одно колесо пудов десять будет... По ноге хрусть — и пополам». Самойлов, сыгравший партии гитары и баса, произносит фразу «Левая сторона, правая сторона», а Тропилло говорит демоническим голосом: «С того света», — и ставит финальную точку в этой бесовщине: «Довольно!»

Еще один технический прием, который неугомонный Андрей Владимирович обрушил на «Алису», заключался в тотальном применении компрессоров.

«Как человек увлекающийся, Тропилло не мог пройти мимо такой игрушки, как компрессор, — вспоминает Кинчев. — Он начал проверять возможности нового прибора, и тут под его горячую руку попался наш коллектив. Тропилло закомпрессировал весь саунд дичайшим образом, и звучание «Алисы» в итоге стало плоским и лишенным дыхания».

Несмотря на то что аналогов столь продуманной работы со звуком советская магнитофонная культура до тех пор не знала, «Энергию» ругали все подряд. Особенно доставалось Тропилло — начиная от обвинений в волюнтаризме и развале группы и заканчивая массовым неприятием приема «тропиллизации». Все вокруг говорили, что альбом не отражает концертный звук «Алисы», что в нем нет воздуха и он состоит из сплошных команд. Сам Кинчев, соглашаясь с тем, что «Энергия» дала мощный толчок группе, позднее называл его звучание «чудовищным».