100 великих криминальных драм XIX века

Речь Лувеля на процессе называлась вольнолюбивой публикой «исполненной чувства собственного достоинства», власти же запретили ее к публикации, поэтому она распространялась в списках: «Начиная с 1814 года я не переставал думать о моем проекте уничтожения Бурбонов, я постоянно искал случая исполнить свое намерение в Париже, или в Версале, или в Сен-Жермене, или в Сен-Кло, или в Фонтенбло. Я знал, что заплачу головой, но Бурбоны были слишком виновны, чтобы я от этого отрекся… Я всегда носил кинжал при себе, когда надеялся встретить кого-нибудь из Бурбонов, но постоянно с мыслью начать с герцога Берри как c самого молодого. Я хотел начать с самого молодого потому, что это было верное средство угасить род Бурбонов, и еще потому, что у меня только одна жизнь и я хотел, чтобы она была хорошо оплачена». Разумеется, о том, что у герцога тоже только одна жизнь, убийца не думал.

Но неудачник Лувель стал для декабристов столь же неудачным примером: как и он, царя они тоже не убили, даже великого князя не смогли. Убили только ветерана войны и национального героя Михаила Милорадовича, отважного и целеустремленного офицера, заботливого командира, воодушевлявшего своих солдат и любимого ими; человека, заменившего Пушкину сибирскую ссылку на южную, успевшего дать вольную своим крестьянам. Но целый XX век Милорадовича преподносили в нашей стране как тирана и реакционера. Ведь нельзя же было признать, что декабристы убили национального героя.

И так же как убийца К. Занд в Германии, как убийца П. Каховский в России, преподносился Пьер Лувель – как мученик и революционер, боровшийся с монархией.

Это была целая цепочка покушений и революций – 1819–1820—1825. После нападения Лувеля в Испании начался военный мятеж, возглавленный Рафаэлем Риего. Подобные события развиваются как эпидемия, перекидываясь из одной страны в другую. Через три месяца после испанских событий тайное общество карбонариев подняло революцию в Королевстве Обеих Сицилий. В их манифесте говорилось: «везде немедленная смерть. Последний довод свободных людей. Пример королям – тиранам… Постановлено нашим Верховным трибуналом, что вы все умрете в оковах, утратите ваше имущество. Ваши дома, гнусные для свободных людей, будут преданы пламени ради спасительного примера потомкам. Скреплено и подписано кровью свободных людей. Брут, Занд, Лувель, Равальяк, Катилина». В конце этой прокламации был рисунок – кинжал, обагренный кровью.

Ненавистный

Как мы уже имели возможность убедиться, среди политиков тоже встречаются «маленькие» люди. Не своим весом и значимостью – хотя и этим тоже, – но в большей мере своей репутацией в политической субкультуре. Здесь уместно назвать политическое сообщество или элиту именно субкультурой, поскольку это непривычное для такого контекста слово отражает зависимое положение человека в этой группе. Хочешь нравиться – будь любезен соответствовать. В противном случае ты никто, звать тебя никак, и все смотрят на тебя как на таракана, заблудившегося в княжеских апартаментах.

Именно таким человеком оказался Росси, или точнее – Пеллегрино Луиджи Эдоардо Росси. Человек с таким длинным и претенциозным именем оказался сразу всем неприятен и вообще не нужен. Кем же был этот Росси?

Подающий надежды

Пеллегрино Росси был уроженцем Каррары в Моденском герцогстве. Он родился 3 июля 1787 года, получил юридическое образование в Пизанском университете, а экономическое – в Болонском, после чего работал экономистом, юристом и политическим деятелем в Швейцарии, Франции и Папском государстве.