100 знаменитых судебных процессов

Эмиль Бенаму, изучая документацию, обратил внимание на то, что автором проекта дома в Монжироне был сам Боярский — дипломированный архитектор. Поэтому он заподозрил, что в доме существует тайное помещение, где и расположена типография фальшивомонетчиков. Комиссар основательно подготовился к повторному обыску. Он даже получил специальное разрешение на разборку дома Боярского, решив, что придется разбивать несущие стены. Типографию удалось найти, сорвав полы на первом этаже. Узкая лестница, замурованная прямо в толще несущей стены, вела из кабинета на первом этаже в подземное помещение. После того как типография была обнаружена, Чеслав Боярский начал давать показания.

Именно в этой комнатушке площадью всего 6 м2 знаменитый фальшивомонетчик сумел воспроизвести весь технологический процесс производства банкнот: от изготовления бумаги до искусственного старения. Свою преступную деятельность он начал в 1948 году, купив за 200 франков старое биде, из которого изготовил мельницу, превращающую денежные купюры в пыль. Очень быстро Чеслав Боярский научился получать денежную бумагу из однофранковых банкнот, занявшись затем изучением денежных красок. Напечатанные деньги он подвергал искусственному старению: стирал их в сепараторе, жарил в специальной печке и мял в мешочке с бытовой пылью.

Первая купюра была изготовлена на Рождество 1950 года. Проработав четыре года и добившись материальной независимости, фальшивомонетчик решил оставить свой бизнес. С 1954-го по 1957 год он занимался только изобретательской деятельностью, но, потерпев фиаско на этом поприще, вернулся к преступному промыслу.

В апреле 1964 года был проведен следственный эксперимент, во время которого Чеслав Боярский продемонстрировал все этапы изготовления фальшивых денег. После этого Министерство внутренних дел Франции выдало официальное разрешение на ознакомление прессы с материалами следствия. На долгих два года Боярский приковал к себе внимание журналистов. Газеты разделились на два враждующих лагеря. Одни сочувствовали одаренному ученому, так и не нашедшему признания. «Художник, маг, гений, само лукавство», — так твердила о нем газета «Юманите». Корреспондент «Монд» писал об «удивительных необыкновенных способностях, считая Боярского самым оригинальным фальшивомонетчиком своего времени. Американский журнал «Тайм» рассказывал о фальшивых деньгах Боярского: «Это была настолько чистая работа, что даже во Франции, где производится 80 % всех фальшивых денег, он заслуживает славы Леонардо да Винчи». Другие считали Боярского предателем и лицемером, черной неблагодарностью отплатившим обществу, спасшему его от «коммунистического рая». Они окрестили знаменитого фальшивомонетчика «негодяем в превосходной степени».

В 1965 году Чеслав Боярский попал в тюремную больницу. Врачи поставили ему страшный диагноз: туберкулез и рак костного мозга.

Фальшивомонетчик отказался от операции, не желая оставаться инвалидом в тюрьме. Поэтому полиция предприняла максимум усилий, чтобы ускорить следствие и передать Боярского под суд, пока это еще было возможно.

12 мая 1965 года начался судебный процесс над Чеславом Боярским. Сторону обвинения представлял прокурор Шарасс. Его поддержал президент адвокатской полиции Парижа Шресте, который представлял на суде Банк Франции. Защитниками Боярского были адвокаты Тиссадр и Дебре. Вел процесс судья Перес, а вердикт по делу Чеслава должны были вынести десять присяжных заседателей.

Накануне суда известный фальшивомонетчик обратился во Французский банк с официальным сообщением о том, что изобрел особенную денежную бумагу, которую невозможно будет подделать в будущем. Он надеялся получить от властей предложение о сотрудничестве, решив пойти на внесудебный договор. Но банк отказался от его услуг, вынудив адвокатов обвиняемого под угрозой снятия их с процесса дать подписку о неразглашении этого эпизода в суде.

Во время судебного заседания Боярский признал себя виновным частично, Довгье — полностью, а Шувалов вовсе не признал свою вину. Французский банк оценил прямой ущерб от деятельности группы Боярского в 1,1 млн новых франков, а общий ущерб — в 3,6 млн франков. Но реальное количество выпущенных фальшивомонетчиками денег так и не было установлено, потому что сам Боярский отказался сотрудничать со следствием.

В ходе судебного заседания судья Перес часто опускался до оскорблений в адрес подсудимого, на которые обратили внимание журналисты, присутствующие на процессе. Когда Боярский попытался рассказать о своих изобретениях, судья перебил его: «Вам не вменяются в вину изобретения, которые никому не пригодились. Это не преступление, а всего лишь ваше дилетантство». Кроме того, председатель суда очень часто допускал оговорки, послужившие материалом для разгромных статей, посвященных процессу. Так, например, в первый же день он спросил у подсудимого: «Бывает, люди решаются на воровство, даже на убийство, но почему вы предпочли фальшивые деньги?» Следуя логике судьи, преступление против Французского банка было даже большим злом, чем убийство.