1000 не одна ночь

Ибн Кадир повернулся к другу и протянул руки к костру. Не потому что замерз, а просто потому что нравилось, как языки пламени слегка обжигают ладони. Темные глаза Рифата отражали языки пламени и блики огня в самом зрачке. Обычно Аднан прислушивался к его мнению, но не сейчас. Не тогда, когда тот лез в святая святых — желания ибн Кадира.

— А я сказал почему мы его сделали и не считаю нужным еще раз называть причины.

— Много чести для этой русской. Все они одинаковые. Тупые продажные шлюхи.

— Прикуси язык, Рифат. Моя мать тоже была русской, если ты не забыл.

Быстрый взгляд на Господина и тут же опустил веки.

— Прости, брат. Твоя мать чтила наши законы и родила твоему отцу троих сыновей. Она перестала быть русской едва приняла Ислам. Она уважаемая женщина и умерла смертью святых мучениц.

Аднан не смотрел на Рифата он смотрел на это небо, разделенное пополам. Именно таким он казался и сам себе. Половина его открыта и понятна, а вторая половина затянута вот таким же смогом, и никто не знает даже он сам, что там прячется под ним и кто он такой на самом деле. Бастард шейха Кадира ибн Фарука от русской рабыни, которая даже не стала тому женой, потому что Кадир имел уже четырех жен и еще пять рабынь разных национальностей. Он называл их любовницами, потому что времена изменились. Но суть оставалась той же — Аднан незаконный сын шейха и никогда не унаследует его состояние и его положение в племени. Еще два его единоутробных брата были убиты один за другим из-за войны с Асадом. А три законных сына Кадира поделили между собой территорию, через которую шла торговля теневыми товарами и каждый день проезжали груженные обозы, неконтролируемые ни одной из окружающих пустыню стран. Каждый из братьев имел свой жирный кусок и все равно метил как бы урвать у другого. Аднану было положено лишь имя отца и то, что тот сочтет нужным оставить младшему сыну от русской наложницы. После смерти самой первой жены — Нариман, прошел год положенного траура и мать готовилась к Никаху*1, но этого не случилось. Ее дом, купленный отцом специально для его любимой Джавы на окраине Каира, сгорел вместе с ней и ее слугами дотла. Аднан был еще маленьким, ему едва исполнилось восемь и гостил в эту ночь вместе с братьями, у своего отца в древне, приобщался к традициям, как говорил Кадир ибн Фарук. По сей день Аднан ненавидит себя за то, что не был с матерью и предпочел ей общество Кадира, которого обожал всем сердцем и мечтал заслужить его уважение и любовь.

Отец горевал ровно три месяца и женился на новой любовнице. Маленький бастард ему этого простить так и не смог, как и принять его новую жену и постоянно сбегал из дома, пока ибн Фарук не отправил «своевольного ублюдка» учиться уму разуму в пустыню и расти среди бедуинских детей. Научиться чтить отца и традиции народа. Мальчик в Каир не вернулся — предпочел суровый образ жизни бедуинов ненавистной цивилизации, в которой не смогли спасти обожаемую им мать.

Мамочку. Так он называл ее по-русски. Мамочка моя родненькая. А она целовала его лицо и шептала ему так же по-русски:

«Солнышко мое ясное, глазки мамины, как листва на березках на Родине моей. Нет никого дороже тебя на свете, малыш мой. Никого. Ради тебя живу и дышу. Слышишь? Ради тебя, чудо ты мое зеленоглазое».

Она учила его грамоте, учила читать и писать по-русски, пела им с братьями колыбельные и рассказывала сказки…но никогда не рассказывала, как попала к отцу и как с ним познакомилась. Иногда маленький Аднан спрашивал у нее где ее мама, где ее семья, а она отвечала, что одна семья у нее — это он, его братья и ее любимый господин.

«— Но ведь у тебя была мама?

— Конечно была. Самая лучшая мамочка на свете. Я была плохой дочкой, и мы больше не можем с ней увидеться.

— Почему?

— Так угодно Аллаху».

А после ее смерти учить Аднана продолжил Адбулла — их дальний родственник, которого Кадир приставил к сыну наставником и учителем. Тот в свое время получил несколько высших образований, но по какой-то причине избрал жизнь в пустыне. Причину Аднан узнал, когда старый наставник умирал у него на руках после нападения на деревню.

«Ни знания, ни ум, ни богатства не подарили бессмертия мой жене и мои дочерям. А без них все это перестало иметь значения. Я пал так низко, что подняться уже не представлялось возможным…Твой отец протянул мне руку и я за нее взялся, ожил и обрел иной смысл жизни. Запомни, Аднан, ни одно золото мира не стоит смысла жизни и им не является».

Но это было потом, спустя много лет, а тогда молодой ибн Кадир учился, учился так, как никто другой на его месте. Потому что хотел доказать, что несмотря на то что бастард — достоин стать приемником своего отца, достоин его во всем и даже превосходит в образовании и знании языков. В восемнадцать Аднан уехал учиться в Россию вопреки воле Кадира, а когда закончил учебу с отличием и вернулся, тот лишил его любого права на наследство и младшему сыну шейха не оставалось ничего, кроме как уйти в пустыню, чтобы охранять границы территории клана Кадира.