1000 не одна ночь

— Отсюда нет дороги обратно. Только на тот свет. Но…если ты хочешь сбежать тебе надо попасть в другой мир. В мир на берегу моря, где есть цивилизация…но для этого нужно быть умной. А ты…

— Куда попасть?

Я вцепилась в ее руку.

— Заставить хозяина взять тебя с собой в свои владения в Каире.

Я пристально смотрела ей в глаза, а она так же не моргая смотрела на меня.

— Там у тебя есть шанс сбежать. Один. Потому что на второй раз он тебя не пощадит.

— А сейчас значит пощадил? Заклеймил и избил.

— Это самое меньшее, что он мог с тобой сделать за побег. Тебя должны были казнить по нашим законам. Сама виновата нечего было сбегать.

Боже, с кем я говорю она же чокнутая, как и они все. Как и мой хозяин. Полог выхода открылся и ибн Кадир загородил собой выход сжигая меня своим диким и невыносимым взглядом. Все еще прикрытую руками, в тонких шароварах и босиком с распущенными волосами. Ровно секунда, за которую все мое тело успело покрыться мурашками.

— Асад идет по нашим следам, Джабира, уходи вместе с нами.

— У Джабиры нет врагов.

— Как знаешь.

Снова перевел взгляд на меня.

— Одевайся, мы уезжаем.

Вышел наружу, а старуха схватила меня цепкими руками.

— Он ни на кого так не смотрел. Будь умной, Альшита, молчи, где хочется орать и молчи там, где надо молчать. Говори глазами и руками. Говори телом. Мужчина — это железо и лишь в женских силах его расплавить или заставить застыть.

Когда я вышла наружу одетая в белую выстиранную старухой джалабею, подвязанную поясом с головным убором и закрытым наполовину лицом. Аднан резко обернулся ко мне и прищурился, осматривая с ног до головы, потом кивком головы позвал к себе, вскакивая в седло. Я нерешительно подошла и зажмурилась ожидая, что он схватит меня снова за шкирку и швырнет поперек лошади, но он подхватил меня за талию и легко подсадил в седло впереди себя.

ГЛАВА 9

Он знал, что должен будет с ней сделать, когда найдет и притащит в лагерь. Так бы поступил его отец, его братья и любой из воинов. Так было правильно. Непокорная женщина хуже непокорного пса. В любом случае — это вина мужчины.

Носился по этим пескам злой, как дьявол. Из-за ветра все следы ее замело. Он каждый «угол» здесь, как своих пять пальцев, так же, как и каждую тварь, которая могла девчонку на тот свет отправить. Сам не знал какого черта трясет всего от бессилия и паники, что до темноты найти не сможет и тогда шансы, что она кажется живой к рассвету снизятся чуть ли не до одного процента. Долина смерти не зря так называется.

Но Анмар учуял её, морду кверху поднял и носом повел, а потом рванул и Аднан за ним следом, хлестая лошадь по взмыленным бокам. Увидел ее и все внутри перевернулось. Мелкие серые твари обступили ее со всех сторон, сверкают светящимися глазами, готовятся напасть. Шакалы стаей окружают и жрут потом добычу живьем. Он боялся, что не успеет, и они набросятся, даже одного укуса хватит, чтоб она умерла или началось потом заражение. А это не город и раны могут быть смертельными. Примочками и зельями не обойтись, а до Каира несколько дней пути верхом и то не факт, что по дороге не наткнутся на Асадовских псов. Дура. Сбежать она решила. В пустыню. Где смертоносной может быть просто ядовитая колючка. В нем проснулась дикая ярость, неконтролируемая. И страх…он не хотел, чтоб они ее грызли. Это причиняло ему боль внутри где-то под ребрами. Он вообще не хотел, чтоб кто-то к ней прикасался. Максуду надо было и яйца отрезать, и глаза выколоть за то, что на Альшиту посмотрел и думать посмел тронуть. Спасло только родство будь это кто другой — остался бы без головы. Анмар справился с тварями превосходно. В его крови есть и волчья кровь, и волкодава. Ядерная гремучая смесь прирожденного убийцы. Шакалы почуяли эту мощь сразу и почти все бросились врассыпную.

И она бросилась. Идиотка! Хлыст от ярости выхватил, когда девчонка опять побежала. На спину ей опустил и сам дернулся…Одновременно хотелось и три шкуры с нее содрать за побег, и слезы вытирать с бледного лица. Ей больно и его корежит и что это за безумие он и сам не понимает. Ее глаза цвета чернильной ночи блестят дождем слёз, и он не может в них смотреть равнодушно. Не такая она…другая совсем, особенная, красивая до безумия.

Но в лагере наказать придется…наказать и лишить других малейшего желания приблизиться к его вещи. А ей придется через это пройти.