1000 не одна ночь

Уперлась спиной в стену одной из хижин в отчаянии понимая, что бежать мне больше некуда и глядя, как приближается ко мне араб с закрытым наполовину лицом и блестящими черными глазами навыкате. В его руке поблескивает окровавленная сталь. Он перекидывает ее из руки в руку и ухмыляясь идет на меня. Когда приблизился почти вплотную я, широко распахнув глаза, смотрела на нож в его руке. Один удар и весь кошмар закончится прямо сейчас. Может быть это и есть спасение. Может именно так правильно. И в этот момент кто-то сверху спрыгнул, отгородив меня от смерти с человеческим лицом широкой спиной. Узнала эту спину…несмотря на то, что на всех одинаковые одежды. Узнала потому что сердце сильно дернулось внутри, очень сильно. Оно так дергалось только когда он рядом появлялся. А еще, наверное, потому что только он мог вот так стать между мной и смертью. Только он был настолько отчаянно и по-сумасшедшему смелым и сильным. Я сильно зажмурилась и услышала глухой стон, звук борьбы, а потом сдавленный крик и бедуин в черной куфие упал замертво на песок. Вскрикнула, а Аднан резко обернулся ко мне и сдавил лицо горячей ладонью, вглядываясь в него с тревогой в ярко-зеленых глазах. И я сама не понимаю, как руки его за запястья перехватила и стиснула до боли. Услышал меня. Нашел. Пришел за мной. Мгновения, когда ненависть куда-то исчезла, растаяла, испарилась. И дикая радость взметнулась внутри, накрыла горячей волной.

— Тронул?

— Нет…не тронул.

Выдохнул, как-то устало улыбаясь, перепачканный кровью и глаза на меня смотрят затуманено не так, как всегда. Трогает мое лицо, волосы гладит. К себе вдруг рывком прижал, и я сама непроизвольно руки вскинула и за шею его обняла…не отдавая себе отчет в том, что до безумия рада, что он живой. А Аднан вдруг начал вместе со мной на песок оседать. Пока не упал навзничь, а я на него сверху и под ладонями его джалабея мокрая от крови к рукам липнет.

— Аднан! — закричала и тряхнула его за плечи с ужасом понимая, что он ранен и не слышит меня, голову запрокинул и тяжелые веки глаза закрывают. Он пытается их открыть и не может. А сердце дрожит и болезненно сжимается от понимания, что он между нами стал как раз тогда, когда тот ублюдок ножом замахнулся. Разорвала джалабею и вскрикнула, когда увидела рану у него на груди ближе к ключице и из нее кровь сочится, пульсирует и стекает по его руке. Внезапно рядом с собой потрескивание услышала и дым мгновенно наполнил легкие, затягивая всю видимость вокруг — огонь перекинулся на хижину, за которой я пряталась.

Наклонилась и схватила Аднана под руки, попыталась потащить по проходу, но с трудом сдвинула лишь на несколько сантиметров. Беспомощно осмотрелась по сторонам. Ни души. Только языки пламени алчно пожирают сухие ветки и солому. Потянула снова, но мне удалось лишь слегка передвинуть раненного Аднана, но он слишком тяжелый и я слишком маленькая, а песок мешал, заставлял ноги расползаться, и я падала на колени, видя перед собой бледное до синевы лицо и чувствуя, как сама бледнею, как сердце тревожно замирает.

— Я сейчас…сейчас приведу кого-то. — то ли ему, то ли себе.

Вскочила на ноги и бросилась обратно туда, где пожар бушевал и треск горящих деревьев вперемешку с воплями заставлял дрожать от страха. Там все еще идет бой. И я не пойму кто есть кто. Мне страшно что они все для меня на одно лицо пока вдруг Рифата не увидела. Бросилась к нему со всей мочи и замерла на секунду зажмурившись чтобы не видеть, как он перерезал горло одному из людей Асада.

— Аднан там! — выкрикнула, цепляясь за рукав черной джалабеи Рифата, — он ранен! Истекает кровью. Его надо спасти!

Бедуин свел брови на переносице, глядя на меня так, будто только что впервые увидел, а я силой потянула его за собой.

— Быстрее…я пыталась вытащить и не смогла. Помоги мне…пожалуйста!

ГЛАВА 16

На меня не обращали внимание я видела, как носятся бедуины с ведрами песка, как тушат пожар и забирают мертвые тела куда-то за черту деревни, за обугленные доски и развалившиеся в золу хижины. Все еще слышны рыдания женщин, молитвы и детский плач. И я не могу смотреть на все это, у меня душа разрывается на части. Я никогда не знала, что такое война и видела ее только по телевизору, читала о ней в газетах, но не сталкивалась лично…На самом деле это до безумия страшно стоять посреди руин чьей-то жизни и видеть этих несчастных, у которых не было даже шанса на спасение. Незащищенные, в этих хлипких домах, как на ладони посреди песков в извечной борьбе за выживание. От едкого дыма все еще нечем дышать, и я закрыла лицо краем куфии, чувствуя, как пульсирует в висках головная боль после нехватки кислорода, как подгибаются после стресса колени и нет сил стоять больше, а в хижину, куда отнесли Аднана и вошел Икрам со своей матерчатой сумкой, меня вряд ли впустят. Где-то совсем рядом доносился голос Рифата и еще одного воина. Я не прислушивалась, но все равно отчетливо слышала, о чем они говорят.