1000 не одна ночь

— Господина убить пытался один из наших, Муса. Что-то мне здесь воняет предательством. Есть среди нас тварь паскудная, которая и Асаду доносит, и наших вербует. Или не одна тварь, а несколько. Будь на чеку. Наджибу и Раису скажи, чтоб с хижины глаз не спускали. Дозор несли пока господин в себя не придет и на ноги не станет. Нам здесь задержаться придется, и кто знает не нагрянет ли Асад снова. Утром людей пошлем за еще одним отрядом. Укрепить позиции надо пока Аднан не пришел в себя.

— Понял тебя, Рифат. С телами что делать будем?

— Похороним своих по нашим обычаям на рассвете. Тела врагов закопаете в общую могилу за дорогой. Захочет пусть забирает своих мертвецов. Вдовам денег выплатишь. Господин очнется и разберется со всем. Сейчас деревню отстраивать надо.

Обо мне даже никто не вспомнил. И я вдруг поняла, что на самом деле им всем наплевать на меня. Даже если я сейчас сбегу или умру здесь никто не заметит. Только Аднан заметил бы. Медленно опустилась на песок и облокотилась о стену хижины, прикрывая глаза. На меня навалилась какая-то тоска безысходная. Перед глазами стояло перекошенное лицо бедуина с ножом в руке. Может было бы лучше, чтобы он меня там убил и тогда я стала бы свободной. Глаза начали сами собой закрываться и начала погружаться в вязкую дремоту.

— Эй…

И нет сил даже веки разомкнуть, горло все еще дерет от дыма и глаза слезятся. Кто-то поднес к моему рту флягу с водой.

— Пей, давай, Альшита. Губы от жажды потрескались и кожа сухая холодная.

Узнала голос Рифата, но сама себе не поверила, что это действительно он. А когда вода потекла в растерзанное горло и разлилась внутри захотелось застонать от наслаждения. Почувствовала, как меня подняли на руки и куда-то понесли, а потом уложили на подушки.

— Икрам, закончишь с Аднаном посмотришь, что с ней.

— Может пока никто не видит…у меня есть такой яд никто не поймет. Лишняя она здесь. Всем бы стало лучше и Асад бы угомонился.

Услышала и дышать перестала. Словно кровь вдруг прекратила носиться по венам и застыла на несколько мгновений. Стало опять страшно уже привычно накатила волна адской паники. Господи! За что они все меня так ненавидят? Что я им такого сделала?

— НЕТ! …Не смей! Она ему жизнь спасла. На ноги ее поставишь и пусть рядом с господином остается. Если что-то случится я тебе лично башку отрежу. Хижину охранять будут снаружи. Закончишь — мне отчитаешься.

Не верилось, что это говорил тот, кто смотрел на меня с нескончаемым презрением в глазах всего лишь несколько часов назад.

— У меня раненых с десяток. Рук не хватает. Воду привезти надо.

— Будет тебе вода. А с руками ничем помочь не могу. Деревню отстраивать будем и мертвецов хоронить. Сам справишься затем тебя при отряде и держат. Как он?

Невольно напрягла слух и затаилась в ожидании ответа.

— Ничего серьезного. Сил наберется и через пару часов в себя придет. Время главное не потеряли, и я успел кровотечение остановить и прижечь рану. Крови потерял, но восстановится быстро.

— А с ней что может быть?

— Скорей всего дыма надышалась и страха натерпелась. Я потом ей виски солями смажу и отвару дам выпить. Оклемается. Она живучая хоть и выглядит тщедушной. Та еще ведьма белобрысая. В мозги ему въелась едва здесь появилась. Опасная она.

— Да какая от нее опасность. Девчонка. Не наше это дело выбор шейха обсуждать. Рот на замке держи. Лекарю язык не особо нужен смотри как бы ты без него вдруг не проснулся однажды утром.

— Я лишь свое мнение сказал.

— При себе его держи. Если господин узнает точно без языка останешься или без рук.

Услышала, как Рифат ко мне подошел и наклонился напряглась невольно. Но тут же услышала, как бедуин вышел из хижины, остался только Икрам, бормотал что-то неразборчиво и склянками-банками тарахтел.

— Спасла она его. Тоже мне. Может сама тем ножом и пырнула. Не верю я этим шармутам чужестранкам.

— Он меня защитил…я нож в руках держать не умею.

Резко обернулся ко мне, и длинноватая, острая козлиная бородка недовольно дернулась едва на меня посмотрел. Не ожидал видимо, что я на его языке говорю. Да, я полна сюрпризов старик Хоттабыч. А разозлишь и бороду тебе ощипаю.

— Чтобы убивать особого умения не надобно.

— Для вас. А я б даже если и умела…

— Ложь. Убила бы и глазом не моргнула не такая уже ты и святая. Видел, как глаза ненавистью полыхали. На свободу все хотят, и ты хочешь. Как выпадет удобный случай даже думать не станешь.

Возится вокруг Аднана, чем-то мажет и свечой вокруг водит, а та чадит беспощадно, дым черный струйкой вверх поднимается.

— Силы нечистые вокруг него сгущаются. Зло рядом ходит. Может это ты и есть зло.