1000 не одна ночь

Но разве можно сопротивляться самой себе, когда никто не слышит и не видит меня со стороны? Ведь он так невероятно красив. Даже такой измучанный раной и ожогами, бледный даже не смотря на темную кожу, с осунувшимся лицом, слабый и такой человечный. Я прилегла рядом и подперла голову рукой, продолжая смотреть на него с какой-то отчаянно алчной наглостью. Не удержалась и провела кончиками пальцев по его руке, по пальцам, очерчивая их, рисуя на них узор его же собственных вен. Сильные руки, натруженные. Опасливо посмотрела на спокойное, словно высеченное из камня лицо на длинные черные ресницы на чуть подрагивающих веках и не удержавшись провела ладонью по его четко очерченной широкой скуле, тронула губы. Сочные, полные и такие мягкие под подушечками моих пальцев. Мои собственные начало покалывать от непрошенных воспоминаний о том, как он целовал меня. О том какие они жадные эти губы и голодные. Как умеют пожирать дыхание и заставлять дрожать всем телом от вожделения. Очертила их чувственный контур.

Очень осторожно, стараясь не разбудить. Это как касаться огня. Едва-едва пытаясь не обжечься и в то же время точно зная, то в любую секунду пламя может обуглить меня до костей. Скользить кончиками пальцев по ключицам, по его гладкому и горячему плечу, по выступающим бицепсам, чувствуя, как под моими ладонями рельефно выделяются упругие мышцы. И удивленно замирая от того что мне до безумия нравится трогать его тело. Нравится так сильно, что мое сердце оголтело колотится у меня в горле. На секунду остановилась, чтобы приподняться чуть выше на подушке и вдруг мое сердце ухнуло вниз на невероятной скорости и дух захватило от неожиданности.

— Еще…у тебя очень нежные руки…Альшита.

ГЛАВА 17

Я вскинула голову и встретилась взглядом с чуть приоткрытыми темно-зелеными дьявольскими глазами, которые были словно подернуты дымкой, возможно из-за боли или потому что к нему едва вернулось сознание. Смотрит на меня из-под тяжелых, чуть подрагивающих век и я отражаюсь в черных блестящих зрачках белым силуэтом. Я немедленно отняла руку и затаила дыхание. Но он пошарил по покрывалу и нашел ее, сильно и требовательно сжал за запястье.

Его слова контрастировали с этой хваткой. Несмотря на слабость она оказалась очень сильной, но я бы и не пыталась отнять руку. Я все еще пребывала в смятении от осознания, что он спас мне жизнь таким образом. Совершенно не задумываясь закрыл собой. Мне казалось раньше, что люди способны на такие поступки только в фильмах и в книгах…И я никогда не думала, что кто-то может совершить для меня нечто подобное. Я опустила взгляд на его повязку, пропитавшуюся кровью и снова посмотрела ему в глаза.

— Что означает эта ласка? Праздное любопытство или намеренный соблазн?

Голос чуть севший, хрипловатый. И я не знаю, как сказать, что ни то и не другое. Как сказать, что мне просто захотелось дотронуться до его тела. Наверное, это прозвучит неправильно и непонятно для такого, как он. Я не знала, что принято говорить в его мире. Что именно должна отвечать женщина на такой вопрос. А Аднан ожидал от меня ответа, продолжая смотреть своими невыносимыми глазами. Почему мне всегда невозможно найти место от его взгляда? Почему кажется, что он им жжет насквозь и знает, о чем я думаю. И даже сейчас, когда лежит раненый и беспомощный, я все равно кажусь себе букашкой против него. Маленькой и очень слабой. Все равно эта мощь висит даже в воздухе, и в каждой молекуле, насыщенного его запахом и травами, кислорода. Когда ибн Кадир был вот так близок ко мне, время замедляло свой ход или совершенно останавливалось, и я сама впадала в транс, теряя всякое желание и способность сопротивляться. Словно все вокруг вдруг переставало иметь значение, и он переключал мое внимание только на себя. Какими-то потусторонними силами, потому что я этого не хотела.

— Говори правду, Альшита. Эти ответы всегда самые правильные. Правду иногда так сложно произнести, но нет ничего сильнее и острее ее. Посмотри мне в глаза.

Я подняла на него взгляд и тут же опустила веки. Не могу смотреть, сегодня это совершенно невыносимо. Нечто более сильное чем страх заставляет сердце сжиматься и болезненно разжиматься. Я бы и не смогла соврать.

— Мне захотелось прикоснуться к тебе.

Пальцы ослабили хватку на моем запястье и начали поглаживать кожу круговыми движениями, от которых по телу рассыпались колючие мурашки.

— Почему? — мягко, продолжая гладить и отвлекая мое внимание на свои прикосновения. Мне почему-то становилось все труднее дышать от его ласки и от шершавости сильных пальцев.

— Не знаю…мне захотелось трогать твою кожу.

— Потому что она темная и не похожа на твою?

— Возможно… я не знаю почему.

— Знаешь…Ты трогала мои губы.

— Они очень мягкие и…красивые.