«13-й апостол» Византии и Крестовые походы

Чтобы понять гнев, овладевшим папой, нужно иметь в виду, что Иннокентий III относился к числу самых могущественных Римских пап, каких видела история. В одном из своих писем понтифик писал: «Мы признаем за избирателями право и власть выбора короля… Мы должны признать право, которое основывается на древнем обычае, в особенности потому, что это право было им дано самим Апостольским престолом, который в лице великого Карла перенес Римскую империю от греков к германцам. Но зато следует, чтобы государи признавали, что нам принадлежит право и власть разбирать личность. Нам, обязанным помазать, посвящать и венчать. Потому что правильно, чтобы исследование лица принадлежало тому, кому принадлежит возложение рук. Как! Если бы князья вздумали возвысить в достоинство королясвятотатца, отлученного от Церкви, тирана, слабоумного, еретика или язычника, то неужели мы должны бы были его помазать, посвятить и венчать на царство? Это невозможно»[1242].

По мнению Иннокентия III, Господь предоставил апостолу Петру для управления не только Церковь, но и весь мир[1243]. Еще в 1200 г. Иннокентий III следующим образом прокомментировал прерогативы Рима: «Известно, что императорская власть подчиняется Апостольскому престолу. Изначально императорская власть через папство и ради него была перенесена из Греции, и папство как инициатор переноса императорской власти – лучший ее защитник. Император получает свое достоинство от папы, принимает от него благословение, коронуется им и возводится в сан. Это признал император Генрих VI, когда после получения короны от папы, нашего предшественника, после временного отпадения вернулся и просил папу опять водворить его вместе с золотой имперской державой на императорский престол»[1244]

.

Поэтому легко объяснимо, что его новое письмо вождям Крестового похода резко отличалось от предыдущих посланий: «Вы не пощадили ничего святого и не смотрели ни на возраст, ни на пол. Вы предались разврату, прелюбодеянию и дебошам перед лицом всего мира. Вы погрязли в своих греховных страстях, оскорбляя не только замужних женщин, но и женщин и дев, посвященных Спасителю. Вам было мало императорских сокровищ и имущества богатых и бедных, но вы захватили даже богатства Церкви и принадлежащее ей. Вы крали серебряные плиты алтарей, врывались в ризницы и забирали сосуды»[1245]. Это было обвинение, граничащее с анафемой и, безусловно, первый признак резкого охлаждения отношений между Римом и Латинской империей.

Таким образом, Латинская империя лишилась вследствие ссоры с Римской кафедрой необходимой духовной поддержки. А в связи с тем, что ее вожди и впоследствии не горели желанием положительно решить вопрос об объединении в единое христианское государство, они отторгли от себя потенциальную военную помощь многих европейских держав и, главное, Германского императора. Это было более чем опрометчиво, поскольку силы крестоносцев были слишком малы, чтобы подчинить себе хотя и разорванную на части, но все еще сильную духом и превосходящую их культурой и традицией ромейскую нацию, попрежнему заселявшую завоеванные территории Византийской империи.

«В своем упоении победой завоеватели 1204 года не могли предвидеть, какими ничтожными будут плоды их предприятия, и их победа так же ослепила и современников. Четвертый Крестовый поход стал худшим преступлением против человечества. Он не только привел к уничтожению и разбазариванию бесценных сокровищ прошлого, преданно хранимых Византией, не только нанес смертельный удар цивилизации, все еще живой и великой на тот момент времени, но стал и актом величайшей политической глупости. Он не принес никакой помощи христианам в Палестине. Напротив, он лишил их потенциальных союзников. Он сорвал всю оборону христианства. В масштабе всей мировой истории результат оказался абсолютно катастрофичным»[1246]

.

Пройдет немного времени, и дух Византии начнет пробуждаться, чтобы воскресить уже, казалось бы, окончательно стертую со страниц истории Великую Державу…