13 монстров

Детская мечта съесть сто куриных крылышек, чтобы научиться летать, стала в этот миг реальностью; только ел он не крылышки и летать не собирался. У него была другая цель – вернуть свою дочь, как утраченную часть самого себя, и это желание странным образом рифмовалось с инстинктами его нового тела. Внутри него находился теперь мальчик из метро, он плавал в его внутренностях, одурманенный наркотическими соками, Андрей нес его в специальном желудочке, защищая от испарений соляной кислоты, концентрация которой в воздухе возрастала с каждой волной его многочисленных лапок. Иначе мальчик бы умер, а этого нельзя допустить, Андрей должен переправить добычу дальше. Ведь смысл этого человека в другом, он вовсе не пища. Это знание досталось Андрею вместе с внутренностями чудовища, которым он теперь стал.

Тело утратило эластичность, зато приобрело твердость и вес. Гибким осталось лишь спереди, там находилось что-то вроде лица. Не лицо, конечно. Это был неизвестный человеку орган, способный трансформироваться во что угодно: в щупальце, в хобот или в универсальный рот, похожий на огромную мушиную присоску.

Андрей перемещался по туннелю, и со стороны могло показаться, что он ползет, но с точки зрения Андрея – он бежал. Он летел по туннелю, спускаясь все глубже, туда, где атмосфера казалась ему чище, а эфир – менее сухим. Когда он добрался до Организма, двигаться самому было уже не обязательно. Достаточно было расставить в сторону усики, прикоснуться ими к влажным эластичным сводам живой пещеры, и тогда сфинктеры, один за другим сжимавшиеся позади него, толкали его скользкое тело вперед. Он перемещался внутри огромной кишки, как покрытая жиром сосиска внутри полиэтиленовой оболочки. Эта транспортная кишка сжималась от раздражения, вызванного его усиками, так что он мог с легкостью управлять собственной скоростью. Поджав лапки, Андрей заскользил вперед, а внутри него, в сухом воздушном желудочке, колотилось от страха маленькое человеческое сердце, еще одна цифра в статистику пропавших без вести детей.

Однако воздух в желудочке заканчивался, Андрей напружинил усики и ускорился. Через некоторое время кишка стала расширяться, и перемещение его замедлилось. Как бы он ни вытягивал усики в стороны, достать до стенок скоро стало абсолютно невозможно, и он остановился. И весьма вовремя – прямо перед ним ширилась огромная пустота, намного больше, чем та, где он подобрал добычу. Часть Андрея, которая еще сохраняла память о человеческом прошлом, вообразила бы эту пустоту берегом бескрайнего моря, в дымке над которым голубой горизонт сливается с небом. Андрей-человек назвал бы это внутренним морем, а Андрей-чудовище знал – перед ним один из многочисленных желудков Организма – этого великого подземного существа, именно сюда он должен был доставить добычу. Именно в этом заключается его первобытная функция внутри Организма.

Когда Андрей остановился, что-то коснулось его снизу, тело кольнуло спазмом, и послушный желудочек сам избавился от мальчика. Андрей почувствовал облегчение, приятные вибрации удовольствия прошлись по жировой прослойке под панцирем, лапки нагрелись и внутренности наполнились счастьем, будто зацвела по случаю магнитной бури душистая волокнистая плесень. Андрей-многоножка испытал счастье, Андрей-человек – разочарование: в таком бесконечно огромном подземелье, кроме прочего, еще и живом, где ему найти одну маленькую беззащитную девочку, потерянную так давно, крохотное беспомощное зернышко его прежнего мира, и его самого, его…

Его…

Кажется, он забыл ее имя… Наденька, Анютка, Анечка… да, Анечка.

Непонятное бессмысленное счастье от исполненной работы, некоего неоспоримого долга, невообразимо странного и бессмысленного с точки зрения человека, подкупало своей ясностью и чистотой. Андрей понял, что его новая сущность наступает, пройдет совсем немного времени, и она возьмет над ним верх. Человек растворится в ней, будет переварен, а вот подействует ли на него закон Гиппократа, и станет ли Андрей-монстр человеком, если съест человека – большой вопрос. Вот кто кого ест – ты ешь червя, или червь ест тебя?

Андрей выставил лапки, приподнялся и отправил свое тяжелое тело в это бескрайнее желудочное море – пока в нем жив человек, он будет любить не только себя и свое удовольствие. Это лишь кажется, что люди сами по себе, на самом деле они еще бо`льшие муравьи, чем сами муравьи, одно лишь безрассудство перед лицом гибели делает их сильнее всех известных существ на планете.

Известных.