13 сокровищ

– Как? – Флоренс нервничала. – Я труслива и знаю это. Я боялась тогда, боюсь и сейчас.

К двери приблизились шаги. Таня тихо отступила к лестнице.

«Подслушивая, редко услышишь о себе хорошее» – давняя поговорка оказалась правдой. Таня всем сердцем желала бы не знать сказанного, но понимала, что уже никогда этого не забудет.

Ей не рады. Но одно дело догадываться, а другое – услышать напрямую. Сказанного и услышанного не вернешь. Она нежеланная гостья. Она – помеха. Неудобство. Бабушка ненавидит ее. Ненавидит настолько, что готова лишиться дома, который любит, лишь бы его не унаследовала единственная внучка.

Когда Таня поднималась наверх, на лестничной площадке царила тишина. Даже жильцы в дедушкиных часах не выкрикивали колкости, как обычно. Только Амос расхаживал у себя на третьем этаже – привычно для этого времени дня. Она закрылась у себя и легла на кровать. В голове снова и снова звучали бабушкины слова. Таня прижала колени к груди, пытаясь заглушить это гадкое чувство, но оно не ушло, как и неприятное призрачное ощущение от двух комнат, которые они с Фабианом успели исследовать.

Подняв запястье, Таня изучала браслет, недоумевая, зачем бабушка отдала его, если так к ней относится. В памяти всплыли ее слова о талисманах для защиты. Она перебирала подвески одну за другой. Представлялось, что каждая хранит память о своей первой хозяйке, что с их помощью можно заглянуть в прошлое. Некоторые вызывали простые ассоциации: сердечко – любовь, кольцо – брак. Ключ – дом или безопасность. Маска… любовь к театру? Еще были странные и тревожащие: например, меч и кинжал. А вот от следующей мысли у Тани перехватило горло. Крошечный котелок мог быть связан только с колдовством.

Какие бы тайны ни скрывал браслет, Таня уже знала: он не принес Элизабет Элвесден ни защиты, ни удачи.

Ужинала Таня с аппетитом, что было неожиданно, учитывая сегодняшние события. После еды бабушка убрала тарелки в раковину, а вместо них водрузила на стол огромную миску свежей клубники и кувшин густых сливок.

Уорик застонал, поглаживая живот и одновременно с тоской глядя на клубнику:

– В меня больше ничего не влезет.

– Ерунда, – отмахнулась Флоренс. Поставила перед ним плошку с клубникой и полила ее сливками.

Уголком глаза Таня заметила, как приподнялась крышка чайной коробки и оттуда выглянул живший там маленький брауни. Сморщенное лицо, похожее на грецкий орех, наполовину скрывала копна лохматых, спутанных волос. Его разбудил звон посуды. Брауни бросил на Таню недовольный взгляд, наклонился и помешал содержимое сахарницы какой-то тросточкой, после чего вновь нырнул в коробку для чая.

К Таниному ужасу, Флоренс взяла сахарницу и, щедро посыпав свою порцию клубники со сливками, передала дальше. Таня сразу же подвинула сахарницу Фабиану, после непонятных действий брауни не взяв оттуда ни ложечки. Впрочем, никто тут не знал, посыпает она обычно клубнику сахаром или нет.

Уорик первым попробовал ягоды. На его лице отразилось отвращение. Он сплюнул в салфетку и потянулся к кувшину с водой.

– Это соль!

– Ты уверен? – спросила Флоренс.

– Конечно, уверен!

Рука Фабиана застыла в воздухе, рот слегка приоткрылся, а разочарованный взгляд сосредоточился на ложке.

– Кто последним добавлял сахар в сахарницу? – поинтересовалась Флоренс.

– Я, – виновато ответила Таня. – Сегодня утром.

Флоренс собрала у всех политую сливками клубнику и выбросила в мусорное ведро.

– Ради всего святого, постарайся быть внимательней!

Таня закусила губу от злости. Хорошо, что Уорик первым попробовал ягоды. Он рассказал бабушке о происшествии в лесу, хотя дал слово молчать. Ожесточение от подслушанного разговора не ослабевало.

В дурном настроении Уорик удалился. Вскоре ушла и Флоренс.

Фабиан наклонился и ткнул Таню в бок:

– Утром там был сахар. Я посыпал кукурузные хлопья.

Таня уставилась на него. Фабиан лениво усмехнулся:

– Так когда же ты его заменила?

– Что?

– Сахар на соль. Когда ты это сделала?

– Что? Ты думаешь… думаешь, это я?

– А разве нет?

– Нет, – холодно отрезала Таня. – Зачем мне это?

– Ради забавы? – ухмыльнулся он.

Таня встала из-за стола, ей уже было не до десерта.

– Да, верно, Фабиан. Чрезвычайно забавно – выставить себя идиоткой перед всеми.

– А уморительное лицо Уорика, когда он отведал клубники? – напомнил он довольно. – И к тому же себе ты не положила сахар.

– Я этого не делала. – Таня направилась в коридор, но Фабиан вскочил и загородил дверь. – Уйди с дороги.

– Знаешь, – заметил он, – интересно, что такие штуки всегда случаются, когда ты рядом.

Таня прищурилась, но сердце у нее екнуло.

– Какие штуки?