13 сокровищ

В шесть утра крики Амоса разбудили всех домашних. Таня прикрыла уши от грохота и лязга, раздавшихся сверху, – старик либо уронил свой завтрак, либо сам кинул его. И, скорее всего, последнее, так как, проходя мимо ее спальни, Уорик ругался себе под нос.

Мгновением позже нахлынули воспоминания об этой ночи. Сейчас, при свете, страх, который она испытала, показался нелепым и даже смешным. Наверняка это был Фабиан. Слишком уж все совпадает: они вдвоем только-только обнаружили старую лестницу, и из-за ссоры Фабиан захотел отомстить. Но она помешала его планам – и с удовольствием укажет на это при первой возможности.

Таня поднялась с кровати, размышляя, что надеть. Красная футболка уже в стирке, а от шарфа с бисером, купленного в Тики-Энде, чесалась кожа, и она обернула им спрятанную под половицей коробку, куда к единственному уцелевшему дневнику положила список средств для отпугивания фейри и компас. Пока что стоило испробовать другой способ защиты от фейри, вычитанный в книге: Таня вывернула носки наизнанку – под кроссовками все равно никто не увидит.

Когда она спустилась вниз, бабушка сидела за столом напротив Уорика и ворчала что-то по поводу количества еды, поглощаемой домочадцами. На плите в здоровенной кастрюле побулькивала каша. Когда Таня проходила мимо, фейри очага выскочила из-за кастрюли и спряталась за тостером.

– Доброе утро, – сказала Флоренс.

– Разве? – ответила Таня. – Мое утро обычно начинается через час. Мне еще полагается быть в постели.

Уорик поднял голову, будто только заметив ее присутствие.

– Тогда почему ты не там?

– Как-то не получилось спать, – язвительно ответила Таня.

Флоренс подняла свою чашку с блюдца:

– Может быть, лучше переселить тебя, если Амос причиняет беспокойство? Я уверена, Уорик не откажется привести для тебя в порядок одну из комнат в другом конце коридора.

– Не стоит. Не хочу причинять вам еще больше проблем.

Таня намеренно сделала ударение на последнем слове, глядя бабушке прямо в глаза. И с удовлетворением отметила, что чашка в руке Флоренс дрогнула. Бабушка отвела взгляд.

– Какие могут быть проблемы, – тихо сказала она.

«Лгунья», – подумала Таня. Взяла тост и начала намазывать его пастой «Мармайт».

– Есть горячая каша… – начала Флоренс.

– Я не люблю овсянку.

– Забавно, – хрипловато обронил Уорик. – Помнится, ты ела ее ведрами в прошлом году.

– Может, поэтому видеть не могу сейчас.

Все промолчали.

– Так ты хотела бы сменить комнату? – спросила Флоренс.

Таня с хрустом жевала и не торопилась с ответом.

В каком-то извращенном смысле она начинала получать удовольствие. Если бабушка и Уорик считают ее ходячей неприятностью, то пусть свое получат. Теперь Таня намеревалась сознательно доставлять им как можно больше проблем и хлопот. Если все удастся, ее даже отправят обратно в Лондон – на руки маме. Таня еле удержалась от ухмылки при этой мысли.

– Нет, не беспокойтесь, – произнесла она наконец и откусила еще кусочек тоста.

Как бы ей ни хотелось заставить Уорика потрудиться и разгрести одну из старых пыльных комнат, новый вариант мог оказаться хуже нынешнего.

Краем глаза она заметила, что Уорик расслабился, и поборола нарастающее желание хихикнуть.

Съев второй тост, Таня направилась к двери, отчасти ожидая, что бабушка позовет ее обратно за стол. Но в кухне царила тишина.

Позже днем, выглянув в кухонное окно, Таня увидела какое-то движение в саду за домом. Она вышла через черный ход, пытаясь разглядеть, что там, за разросшимися кустами и сорняками.

Брансвик сидел в одиночестве на камне. Медленно приблизившись, Таня села рядом. Гоблин обхватил голову руками и с несчастным видом смотрел в землю. Таня осторожно коснулась его руки.

Брансвик подпрыгнул – очевидно, не слышал, как она подошла. Затем посмотрел на нее и снова уронил голову на руки. Было ясно: его снова избили, и на этот раз еще сильнее. Полностью закрытый правый глаз представлял собой опухший фиолетовый синяк. Мочка одного уха выглядела так, как будто ее сильно укусили. Пока Таня изучала бедолагу, по его унылому носу скатилась слеза.

Таня достала блокнот, где заранее записала несколько вопросов, чтобы задать гоблинам, если встретятся.

Еще одна крупная слеза скатилась по щеке Брансвика. Он что-то промямлил – Таня не разобрала что и поняла: у него не хватает нескольких зубов. Но прежде чем успела переспросить, он бросился к ее ногам и что-то схватил.

Гусеница бешено извивалась между его большим и указательным пальцами, прежде чем Брансвик бросил ее в рот. Челюсти сжались с хлюпающим звуком, гоблин шумно сглотнул и закашлялся. С жалостью и отвращением Таня наблюдала, как он выковыривает гусеничные волоски из оставшихся, теперь еще и позеленевших зубов.

– Постой, погоди, я вернусь сюда, – сказала Таня. – Взгляну, есть ли в доме у нас еда.