1356

— Но другие верят, — заметил Робби, — и если он получит меч, то будет обладать властью, так ведь?

— Властью, чтобы стать Папой, — произнес Томас.

— Полагаю, это не слишком хорошо? — предположил Робби.

— И ты бы стал лучшим Папой. Черт, даже я. Даже эта корова.

Робби криво улыбнулся, но промолчал.

— Так что ты теперь будешь делать? — спросил Томас, и снова Робби промолчал. — Ты спас Женевьеву, — сказал Томас, так что я освобождаю тебя от клятвы. Ты свободен, Робби.

— Свободен? — Робби скривился и поднял взгляд на Томаса. — Свободен?

— Я отпускаю тебя. Все клятвы, что ты мне дал, исчезли. Ты свободен драться против Англии, если такова твоя воля. Te absolvo.

Робби улыбнулся, услышав эту церковную латынь.

— Ты освобождаешь меня, — произнес он устало, — позволяя мне стать свободным и нищим.

— По-прежнему играешь?

Робби кивнул.

— И проигрываю.

— Что ж, ты свободен. И благодарю тебя.

— Благодаришь?

— За то, что ты сделал сегодня ночью. А теперь мне нужно повидаться с Дженни.

Робби смотрел, как Томас пошел к двери.

— Так что же мне делать? — выпалил он.

— Выбор за тобой, Робби. Ты свободен. Больше никаких клятв, — Томас задержался в дверях, увидел, что Робби не собирается отвечать, и вышел. Корова подняла хвост и наполнила хлев зловонием.

Скалли распахнул дверь.

— Они чертовы англичане, — запротестовал он.

— Да.

— Но все же это была добрая драка, — сказал Скалли и расхохотался. — Один сукин сын попытался отсечь топором мою ногу, а я перепрыгнул через оружие этого ублюдка и засунул меч ему в глотку, а он просто уставился на меня, я дал ему поразмыслить об этом чуток, а потом отпихнул.

Черт дери, ну и звук он издал! Думал, он призывает свою мамочку, но какой от этого толк, когда в глотке торчит меч Дугласа, — он снова захохотал. — Так и есть, на редкость добрая драка, но за англичан?

— Мы дрались за Женевьеву, — объяснил Робби, а она француженка.

— Эта тощая сучка? Вполне миленькая, но я люблю помясистее. Так что будем делать? Что случилось с чертовым рыбаком?

Робби грустно улыбнулся.

— Не думаю, что отец Маршан позволит нам вернуться.

— В любом случае, это была потеря времени. Всё это валяние дурака ради придурочного священника с волшебной птицей, — Скалли нагнулся, поднял пучок соломы и вытер им лезвие своего меча. Кости, вплетенные в его волосы, звякнули, когда он склонился над оружием. — Так мы уезжаем? — спросил он.

— Уезжаем?

— Иисусе! Чтобы присоединиться к нашему господину, конечно!

Он имел в виду лорда Дугласа, дядю Робби.

— Этого ты хочешь? — спросил Робби тихо.

— А чего ж еще? Мы пришли сюда, чтобы выполнить свою чертову работу, а не валять дурака с проклятым рыбаком.

— Я поговорю с Томасом, — произнес Робби, — уверен, он даст тебе лошадь. И деньги.

— Господин захочет, чтобы и ты вернулся.

— Я дал клятву, — сказал Робби, а потом вспомнил, что Томас только что освободил его от обязательств. Теперь он мог сам выбирать свою судьбу. — Я остаюсь, Скалли.

— Остаешься?

— Ты можешь отправиться к моему дяде, но я останусь здесь.

Скалли нахмурился.

— Если ты останешься с этим парнем, — он махнул рукой в ту часть дома, куда, как он полагал, ушел Томас, — значит, когда мы встретимся в следующий раз, мне придется тебя убить.

— Да, придется.

Скалли сплюнул в сторону коровы.

— Я сделаю это быстро. Без обид. Ты поговоришь с ним о лошади?

— Да, и попрошу дать тебе монет на путешествие.

Скалли кивнул.

— Звучит справедливо — ты остаешься, я уезжаю, а потом я тебя убью.

— Да, — ответил Робби.

Он был свободен.

Отец Левонн, к своему изумлению, обнаружил пару сапог в сундуке, что стоял в маленькой комнате наверху.

— Фермер сбежал, — сказал он, наблюдая, как Роланд пытается натянуть сапоги, но мы можем оставить ему денег. Подошли?

— Подошли, — отозвался Роланд, — но мы не можем их украсть.

— Оставим столько денег, сколько они стоят, — предложил отец Левонн. — Поверь, это французский фермер, он предпочтет золото вместо сапог.

— У меня нет денег, сказал Роланд, — точнее, мои деньги остались в замке.

— Томас заплатит, — ответил отец Левонн.

— Правда?

— Конечно. Он всегда платит.

— Всегда? — поразился Роланд.

— Бастард, — терпеливо объяснил отец Левонн, — живет в английской Гаскони. Ему нужно зерно, сыр, мясо и рыба, чтобы прокормиться, ему нужно сено и вино, и если он будет все это красть, то крестьяне не будут его любить.

Они выдадут его Берату или Лабруйяду, или любому другому лорду, который рад будет прибить его череп к своему дому, так что Томас должен быть уверен, что они признательны ему. Он платит. Большинство лордов не платит, так кто, как ты думаешь, более популярен?

— Но… — начал Роланд, а потом запнулся.

— Но?

— Бастард, — произнес Роланд озадаченно, — эллекен?

— А, так ты думаешь, что они — порождение дьявола? — рассмеялся отец Левонн. — Томас христианин и даже, смею сказать, добрый христианин. Он сам в этом не уверен, но действительно старается.

— Но он отлучен от церкви, — напомнил Роланд.

— За то, что ты сам сделал — за спасение жизни Женевьевы. Может, тебя отлучат следующим? — отец Левонн увидел ужас в глазах Роланда и попытался успокоить его.