1917, или Дни отчаяния

Все присутствующие слушают Корнилова с возрастающим вниманием, только Керенский все еще идет красными пятнами и раздраженно крутит в руках карандаш.

На трибуну поднимается атаман Каледин.

Он говорит жестко, ритмично взмахивая правой рукой, словно рубит кого-то шашкой:

– Первое. Армия должна быть вне политики, полное запрещение митингов, собраний с их партийной борьбой и распрями. Второе. Все советы и комитеты должны быть упразднены как в армии, так и в тылу. Третий пункт. Декларация прав солдата должна быть пересмотрена и дополнена декларацией его обязанностей. Четвертое. Дисциплина в армии должна быть поднята и укреплена самыми решительными мерами. Пункт пять. Тыл и фронт – единое целое, обеспечивающее боеспособность армии, и все меры, необходимые для укрепления дисциплины на фронте, должны быть применены и в тылу. И, наконец, шестое. Дисциплинарные права начальствующих лиц должны быть восстановлены, вождям армии должна быть предоставлена полная мощь.

Каждый пункт вызывает аплодисменты в зале.

Савинков говорит на ухо Терещенко:

– Как все правильно говорят… Как мудро! Не было бы только поздно!

Казань. 14 августа 1917 года.

Где-то возле пороховых складов. Ночь

Подальше от круга света, отбрасываемого фонарем, останавливается пролетка.

Из нее выходят двое мужчин. Один ненамного моложе сорока, второму же основательно за пятьдесят. Первый – подтянут, собран, худощав, второй – грузен и отдышлив. Оба одеты как рабочий люд.

Оставив коляску, они входят в одноэтажный небогатый дом.

В комнате накурено.

Приехавших ожидают трое мужчин, помимо хозяина дома. Хозяин комично низкоросл, но широк в плечах, и руки у него, как у человекообразной обезьяны, практически касаются пола.

– Товарищи, – представляет он пришедших. – Это товарищи Касьян и Кислица из Петрограда.

– Здравствуйте, товарищи, – говорит Касьян.

Он со свистом втягивает воздух и несколько раз гулко кашляет.

Несмотря на немощь, понятно, что главный здесь он.

– Это члены нашей ячейки, – продолжает хозяин. – Товарищи Портнов, Марецкий и Кудимов. Портнов работает на пороховых складах, сознательный большевик, он нам поможет.

– Отлично, – говорит Касьян и делает знак.

Кислица расстилает на столе карту-схему.

– Ну, товарищ Портнов, – улыбается чахоточный. – Покажи-ка нам, где можно войти и где что лежит…

14 августа 1917 года. Ночь. Пост на входе в пороховые склады

На посту два солдата с винтовками.

Чувствуется, что дисциплиной тут особо не пахнет – солдаты курят, пряча огоньки самокруток в кулак.

Из-за угла низкого пакгауза, подступающего почти вплотную к ограде из колючей проволоки, за ними наблюдают Касьян с Портновым и остальные. Ворота широкие, прямо через них проходит железнодорожная колея. Склад очень большой – видны железнодорожные пути, погрузочные эстакады, стрелки – все больше смахивает на станцию. В принципе, это и есть станция при огромном пороховом складе.

– Готов? – спрашивает Касьян у Кислицы.

Тот кивает и тянет из-за пазухи кистень – металлический шар, соединенный прочным кожаным ремнем с короткой ухватистой палкой.

– Не шуметь, – приказывает чахоточный.

Он явно возбужден, даже хрипеть стал меньше, тусклые до того глаза зажглись.

Кислица и Марецкий почти бесшумно подбираются поближе.

Кислица делает несколько быстрых скользящих шагов и, размахнувшись, вгоняет шар в висок одному из часовых. Марецкий не отстает: выставив вперед широкое лезвие острого как бритва ножа, он бросается на второго часового, но тот в ужасе отмахивается стволом винтовки, попадает по кисти нападавшему и уже было открывает рот, чтобы заорать, но железный шар свистит еще раз и с глухим стуком врезается ему в переносицу, отчего вся средняя часть лица служивого уходит вовнутрь черепа.

Марецкий, наклонившись, быстро всаживает свой нож в сердце одному и другому часовому.

– Фраер ты, братец… – шепчет Кислица Марецкому с ухмылкой. – Чего жмуров пером колешь? Мертвые они уже…

На лице у Кислицы брызги крови.

Марецкий и Кислица дожидаются остальных и входят в ворота. Быстро идут между складами, стараясь держаться в тени. Первым шагает Портнов. Он испуган, постоянно оглядывается, но ведет маленький отряд среди приземистых зданий складов. Вот они проходят мимо огромных, вкопанных до половины в землю нефтяных хранилищ и едва не сталкиваются с патрулем. Портнов с товарищами едва успевает шмыгнуть за резервуар. Марецкий выставляет вперед нож. В руках Касьяна револьвер. Кудимов тоже вооружен – в левой руке у него пистолет, а в правой – тяжелый саквояж, который он ни на секунду не выпускает.

Портнов делает знаки, что часовых трогать не нужно – и солдаты благополучно проходят мимо.

Группа продолжает движение, но оружие теперь держат наготове. Понятно, что стрелять будут при малейшей опасности. Мимо проезжает короткий состав из трех вагонов. Террористы пережидают, лежа на отсыпанной щебнем насыпи. Вагоны совсем рядом – на площадках стоят солдаты с винтовками, но затаившиеся незваные гости остаются незамеченными.