1941. Совсем другая война

Дело это, конечно, нужное, но ведь и этого толком сделано не было! Оперативный план 1941 года предусматривал начальный период войны продолжительностью 15–25 суток боевых действий до вступления в дело главных сил.

А претензии по сей день предъявляют к товарищу Сталину.

Что получалось?

С одной стороны, общие размеры имевшихся к 22 июня 1941 года вооружений и резервов, количество современных образцов военной техники, численность сил прикрытия, их оснащенность и т. д. были в принципе такими, что приграничное сражение тогдашняя Красная Армия убедительно выиграть, конечно, не смогла бы, и армии прикрытия не смогли бы перенести боевые действия на территорию агрессора.

Но свести приграничное сражение «вничью» силы прикрытия все же смогли бы — если бы были умно и вовремя ориентированы руководством НКО СССР и ГШ РККА. Это как у Мальчиша-Кибальчиша: «Нам бы только ночь простоять да день продержаться».

Если бы Мерецков и Жуков ориентировали войска верно (что как профессионалы они обязаны были сделать), то есть ориентировали бы их на мощный удар немцев всеми силами сразу, то двадцать пять — не двадцать пять, пятнадцать — не пятнадцать, но неделю армии прикрытия продержаться смогли бы и уж Минск на шестой день войны не сдали бы.

Материальные и человеческие возможности к тому были.

Но руководство Вооруженных Сил СССР ориентировало подчиненные ему войска в своих планах на 1941 год неверно. Оно не ориентировало войска сил прикрытия границы на отражение сразу мощного, внезапного и предельно массированного удара немцев. И такая установка «сверху» сразу резко снижала наши шансы на пристойное для нас развитие приграничного сражения. Снижала уже потому, что она дезориентировала и расхолаживала войска.

Другими словами, мы к лету 1941 года и были готовы к оборонительной войне, и в то же время к ней готовы не были.

В странной слепоте оперативного плана на 1941 год, возможно, сказалась еще «Тухачевская отрыжка» в нашем военном строительстве. Ниже приводимый пример я использую уже не в первый раз, но буду приводить его раз за разом по причине его разоблачительности для генералитета и теоретиков «Тухачевского» образца.

Удивительные данные отыскиваются в рассекреченной в 1990 году стенограмме доклада начальника Генерального Штаба РККА генерала армии Мерецкова на Совещании высшего руководящего состава РККА 23–31 декабря 1940 года. Даже в 1940 году по советским уставам стрелковая дивизия штатной численностью в 17 (семнадцать) тысяч человек выделяла в первый эшелон наступления 640 (шестьсот сорок) бойцов.

320 бойцов в ударной группе и 320 — в сковывающей.

И еще 2740 (две тысячи семьсот сорок) бойцов ждали прорыва обороны, чтобы «развить успех».

Каково?

Мерецков в своем докладе не указал конкретного устава, содержащего подобный удивительный «расклад» для сил стрелковой дивизии, но, как я понимаю, это мог быть только новый Боевой устав пехоты 1938 года (часть 1-я), который заменил прежний Боевой устав пехоты конца 1920-х годов. Вряд ли в 1938 году, к моменту принятия нового БУПа (часть 2-я была принята, к слову, в 1942 году), какие-то серьезные разработки его проекта, проведенные в середине 1930-х годов, были отброшены как негодные. То есть в БУП-38 был, надо полагать, вложен «труд» и «Тухачевской» когорты, а смысл «гениальных идей» выражался русской пословицей: «Один с сошкой, семеро с ложкой».

Но ведь и оперативные планы Генерального штаба предусматривали к лету 1941 года нечто подобное — армии прикрытия сражаются, а основные силы только раскачиваются.

Целых полмесяца!

С учетом того, как реально развернулись события, тот, кто знает историю войны, может заметить: «И слава богу, что не все подтянули к границе! Если бы подтянули все, то немцы и разгромили бы все, все перемололи бы и после этого свободно двинулись бы на не прикрытую войсками Москву».

Так-то так, да не совсем!

Если бы оперативный план Генштаба рассматривал открытие боевых действий немцами реалистически и профессионально, то ведь и психологическая готовность войск была бы иной. Даже в армиях прикрытия.

Конечно, все концентрировать в приграничной зоне было нельзя. Масштабы наращивания войск на границе имели свои пределы по внешнеполитическим соображениям, и опасения Сталина на сей счет имели под собой основания. Но если бы в советский оперативный план 1941 года были заложены две главные идеи: немедленная готовность войск к полнокровному удару немцев и развертывание наших основных сил в кратчайшие сроки, то вряд ли бы даже при дислоцировании основных сил на достаточном удалении от границы силы прикрытия начали бы войну в подштанниках.

Впрочем, и тут не все просто…

Вот два мнения 1965 года.