1947. Год, в который все началось

Нельсон говорил, что она может хранить верность, только если хочет, и она разделяет его позицию. Но с грустью пишет, что не в состоянии делить постель с другим мужчиной, ей невыносима мысль о руках или губах другого, когда она так отчаянно тоскует по губам и рукам Нельсона. Она превратилась в обычную верную жену, пишет Симона, но иначе не может.

Тридцатого сентября Симоне де Бовуар никак не удается сосредоточиться на работе. В кафе приходит Жан Жене, мешает шутками и болтовней. Она уходит домой, в свою комнату, где стены розовые, как зубная паста, и продолжает работу. В глубине души она потрясена. Никогда раньше она не позволяла себе настолько зависеть от другого человека, как зависит от Нельсона Альгрена.

«Собственно говоря, меня не интересует ничто, кроме тебя. <…> Поездка в Канаду, в Нью-Йорк, визиты к друзьям — я могла бы наплевать на все это, лишь бы провести больше времени с тобой. Я могла бы снять себе комнату, чтобы ты спокойно там работал, когда угодно. И я вполне бы могла мыть посуду, и протирать пол, и ходить в магазин за яйцами и ромовым пирогом, и не прикасаться без разрешения к твоим волосам, щеке или плечу, и постаралась бы не обижаться, когда ты в дурном настроении из-за чего-то прочитанного или из-за чего-нибудь еще… Я не стану посягать на твою свободу. <…> Мой Нельсон, мой дорогой Крокодил, быть может, ты смеешься над моей серьезностью, быть может, воспринимаешь мои слова как кваканье лягушонка, и, быть может, ты прав. Вот почему любовь пугает меня. Она делает меня глуповатой».

Октябрь

Каир

Первого октября Хасан аль-Банна рассылает во все отделения «Братьев-мусульман» циркуляр, просит готовить джихад. Телеграфирует министру по делам религий и просит напомнить имамам, чтобы на следующей пятничной молитве они говорили о необходимости джихада.

Далее он телеграфирует генеральному секретарю Лиги арабских государств и заявляет, что «Братья-мусульмане» не видят для Палестины иного выхода, кроме как взяться за оружие. И предлагает Лиге арабских государств 10 000 вооруженных, готовых к бою мужчин. Затем «Братья» организуют несколько вербовочных пунктов для защиты Палестины, и за два дня записываются более 2000 человек.

Москва

Советский Союз секретничает, также и внутри страны. Бюрократия распространяет дезинформацию среди властей разных уровней, и лишь немногие точно знают, чем заняты другие. Еще меньше знают посторонние, так называемый Запад. И ошибочно полагают, что Советский Союз еще очень далек от создания собственной атомной бомбы.

Внутри страны тяжелейшие времена наконец начинают меняться. Голод, унесший в 1946 году более миллиона жизней советских граждан, отступил. Продуктов питания, пожалуй, недостаточно, но они есть. Сталин стоит на высоком пьедестале, ни перед кем не преклоняются так, как перед ним.

Тысяча девятьсот сорок седьмой — год поворота. Не только потому, что скоро оружие Михаила будет в руках каждого воина, но и потому, что теперь Советский Союз имеет мощности для производства атомных бомб. Дебютная бомба РДС-1 называется «Первая молния»[66].

Десятого октября Михаил получает из советского Генерального штаба официальный отзыв. Его оружие выбрано для продолжения разработок, наряду с двумя другими моделями.

Михаил упрощает и модифицирует конструкцию. Автомат становится легче, состоит из меньшего количества деталей, выдерживает более серьезные и продолжительные нагрузки. Оружие для армии не слишком образованных солдат. Легкое оружие, которое никогда не отказывает, сколько ни стреляй, сколько ни пачкай его и ни подвергай нагрузкам. Оружие, дешевое в производстве. Не всегда самое меткое, но достаточно меткое, стреляющее как одиночными, так и очередями.

В конце концов это и становится решающим фактором. Конструкцию, носящую имя Калашникова, запускают в массовое производство на советских оружейных заводах и принимают на вооружение в Советской армии. В будущем оно украсит флаг одной из стран, свыше 50 миллионов людей воспользуются им в освободительной борьбе и в террористических актах. Во всем мире имя Михаила Калашникова станет самым известным русским словом, наравне с водкой.

Турин

Жизнь итальянского химика Примо Леви как будто бы меняется, становится к нему благосклонна.

Во-первых, Лючия, его серьезная невеста, месяц назад стала его любимой женой. Затем в его жизни появляется Франко Антоничелли, антифашист, туринский поэт, возглавляющий маленькое издательство «Франческо де Сильва».

Будет выпущена и книга Примо Леви, рассказ о нескольких годах рабского труда на «ИГ Фарбен» в Моновице, Освенцим. Значит, дни станут светлее, неволя покинет его тело, и сам он наконец обретет свободу? Ему двадцать восемь лет, и, пожалуй, он даже счастлив.

Издатель Антоничелли меняет название рукописи Примо Леви на «Se questo è un uomo»[67] и отправляет ее в печать. Одиннадцатого октября книга напечатана тиражом 2500 экземпляров. Дешевая бумага, никакой рекламной кампании, но тем не менее.