1984. Скотный двор

Winston wrenched his body out of bed--naked, for a member of the Outer Party received only 3,000 clothing coupons annually, and a suit of pyjamas was 600--and seized a dingy singlet and a pair of shorts that were lying across a chair.	Уинстон выдрался из постели -- нагишом, потому что члену внешней партии выдавали в год всего три тысячи одежных талонов, а пижама стоила шестьсот, -- и схватил со стула выношенную фуфайку и трусы.
The Physical Jerks would begin in three minutes.	Через три минуты физзарядка.
The next moment he was doubled up by a violent coughing fit which nearly always attacked him soon after waking up.	А Уинстон согнулся пополам от кашля -кашель почти всегда нападал после сна.
It emptied his lungs so completely that he could only begin breathing again by lying on his back and taking a series of deep gasps.	Он вытряхивал легкие настолько, что восстановить дыхание Уинстону удавалось лишь лежа на спине, после нескольких глубоких вдохов.
His veins had swelled with the effort of the cough, and the varicose ulcer had started itching.	Жилы у него вздулись от натуги, и варикозная язва начала зудеть.
'Thirty to forty group!' yapped a piercing female voice. 'Thirty to forty group!	-- Группа от тридцати до сорока! -- залаял пронзительный женский голос. -- Группа от тридцати до сорока!
Take your places, please.	Займите исходное положение.
Thirties to forties!'	От тридцати до сорока!
Winston sprang to attention in front of the telescreen, upon which the image of a youngish woman, scrawny but muscular, dressed in tunic and gym-shoes, had already appeared.	Уинстон встал по стойке смирно перед телекраном: там уже появилась жилистая сравнительно молодая женщина в короткой юбке и гимнастических туфлях.
'Arms bending and stretching!' she rapped out. 'Take your time by me. ONE, two, three, four! ONE, two, three, four!	-- Сгибание рук и потягивание! -- выкрикнула она. -- Делаем по счету. И раз, два, три, четыре! И раз, два, три, четыре!
Come on, comrades, put a bit of life into it! ONE, two, three four! ONE two, three, four!...'	Веселей, товарищи, больше жизни! И раз, два, три, четыре! И раз, два, три, четыре!
The pain of the coughing fit had not quite driven out of Winston's mind the impression made by his dream, and the rhythmic movements of the exercise restored it somewhat.	Боль от кашля не успела вытеснить впечатления сна, а ритм зарядки их как будто оживил.
As he mechanically shot his arms back and forth, wearing on his face the look of grim enjoyment which was considered proper during the Physical Jerks, he was struggling to think his way backward into the dim period of his early childhood.	Машинально выбрасывая и сгибая руки с выражением угрюмого удовольствия, как подобало на гимнастике, Уинстон пробивался к смутным воспоминаниям о раннем детстве.
It was extraordinarily difficult.	Это было крайне трудно.
Beyond the late fifties everything faded.	Все, что происходило в пятидесятые годы, выветрилось из головы.
When there were no external records that you could refer to, even the outline of your own life lost its sharpness.	Когда не можешь обратиться к посторонним свидетельствам, теряют четкость даже очертания собственной жизни.