2.0.8.4

– Постарайтесь не отклоняться от курса более чем на пятнадцать метров в сторону – инструктировала меня перед выездом Хадиджа, – иначе сработают датчики и вы взлетите на воздух, господин.

– Хадиджа, ну сколько раз я уже говорил обращаться ко мне по имени, – качаю головой.

– Простите, не могу заставить себя – здесь так учат обращаться к мужчине с пеленок. Ну и мой отец…

– Странно, что он отпустил тебя одну со мной, – говорю я.

– О, отец прекрасно знает, что со мной ничего предосудительного не случится, – глаза Хадиджи смеются. Девушка проводит рукой по ткани хиджаба, – на мне двадцать встроенных микрокамер, транслирующих круглосуточно в женский центр борьбы за нравственность все, что происходит со мной и моим телом. А если ты, упаси Аллах, прикоснешься ко мне, то встроенные в ткань разрядники ударят тебя током и…

– Намек понял. Ладно, мне пора ехать. Счастливо оставаться, – залезаю в кабину и захлопываю дверцу. Хадиджа машет мне рукой и выходит из шлюзовой камеры. Грузовой многотонный луноход вздрагивает. Я собираюсь выехать из ворот базы Халифата, когда передатчик на панели управления начинает шипеть.

– Алмаз, это Хадиджа! Я получила приказ Халифа сопроводить тебя до базы неомусульман. Прием!

– Принято! Давай на борт.

Через несколько минут Хадиджа падает в соседнее кресло и пристегивается ремнями. На ней боевой скафандр, в руках лучемет. Включаю двигатель и мы выкатываемся из ворот базы на равнину. Я смотрю на девушку и улыбаюсь. Хадиджа не снимает хиджаб даже под гермошлемом. Я обращаюсь к ней.

– И все-так не могу поверить, что твой отец согласился отправить тебя со мной, сомнительным дальнобойщиком с базы кяфиров одну. А то он не знает, что если женщина захочет, то никакая…

– Смотри на дорогу, – Хадиджа тыкает меня стволом лучемета в бок.

– А что за миссия-то у нас? Что везем? Конскую колбасу? – съехидничал я.

– Узнаешь, когда придет время.

– Ну а все-таки?

Хадиджа молчит, напряженно всматриваясь вдаль. Впереди виднеется многокилометровая полоска гигантских кратеров, глубиной несколько десятков метров. Именно из-за них дорога такая длинная – по прямой до базы можно было добраться всего лишь за три часа.

Я слежу за дорогой, машина идет на ручном управлении. Из-за перегруза даже по ровной поверхности луноход еле ползет. Чтож там такого нагрузили? Немудрено, что столько рейсов угрохали с экипажами.

– Ты давно живешь среди кяфиров? – спрашивает Хадиджа.

– С рождения. Только у нас их никто так не называет среди мусульман. Это такие же люди как и мы.

– Из-за кяфиров нам пришлось уйти в хиджру на Луну. Это они устроили кровавую войну, это они…

– Так, стоп-стоп, – ставлю руль на автопилот и поворачиваюсь к девушке, – то, что вам тут рассказывают на самом деле происходило иначе. Рассказать?

–Не надо, -машет головой Хадиджа, – прибереги свои кяфирские байки для неомусульман с базы, им это точно понравится.

– Эй, а я между прочим в друзья неомусульман не записывался. Там, кстати, на той базе тоже есть женщины имамы? И мечети для этих самых? Ну ты поняла о ком я.

– Не знаю и знать не желаю, – хмурит брови Хадиджа, – Слышала только, что они вовсю пьют вино и виски и творят прочий харам. Астагфируллах!

Я понимающее киваю. Лунные неомусульмане ничем не лучше земных.

Луноход тем временем подъезжает к краю кратера и начинает маневрировать, чтобы объехать крутой спуск. Перехватываю ручное управление и через секунду машина начинает заваливаться набок. Судорожно дергаю за рычаги, колеса лунохода бешено вертятся. Нет, не может быть, чтобы я через пару дней после одной аварии вляпался сразу в другую.

– Что происходит? – кричит Хадиджа, наставляя с перепуга на меня лучемет, – немедленно останови машину!

– Мы падаем на дно кратера! – ору я,– убери пукалку, дура!

Луноход наконец цепляется колесами за камни и останавливается. Вытираю пот со лба. Так, нужно успокоиться и узнать в чем дело. Надеваю гермошлем и спрыгиваю на поверхность. Внешних повреждений нет, но машина глубоко осела в лунном грунте. Я возвращаюсь в кабину и говорю.

– Хадиджа, дела плохи. Нам нужна помощь.

Девушка качает головой.

– Все машины на главной базе в ремонте. С базой неомусульман связи пока нет. Попробую связаться с отцом.

Сквозь шум помех после получаса непрерывных вызовов в эфир визирь откликается.

– Хадиджа, что случилось? Я слишком поздно узнал о приказе халифа иначе бы я…

– Отец, у нас авария – мы застряли.

– Дочь моя, с тобой все в порядке? Ты не ранена? Чужеземец не посмел…?

– Отец, у меня, Альхамдуллилях, все хорошо. Вот только как-то нас нужно отсюда вытащить!

– Ты же знаешь, сейчас ни одной машины на ходу нет. Есть только один вариант. Открой грузовой отсек. Там ты найдешь то, что поможет вам, Иншааллах!

***

Когда мы с Хадиджей распаковали первую капсулу с роботехникой, то вначале не сразу поняли зачем роботам на базе по добыче гелия 3 нужно быть так красиво одетым и обязательно женского пола? Как оказалось согласно данным распароленного бортового компьютера, мы везли двести секс-роботов женского пола китайской сборки. С отключенной функцией осознанной речи.