20 великих людей, изменивших мир

Такое программное обеспечение было гораздо сложнее, чем все наши с Полом предыдущие разработки. Но у меня был план. Я купил у программиста-энтузиаста операционную систему всего за 50 000 долларов, а затем подогнал её под требования IBM. Но самым гениальным было то, что я продал компании не саму программу, а только лицензию на неё, и это приносило нам комиссионный доход от каждого проданного персонального компьютера. Эти ПК стали истинной находкой. После IBM появилось множество других компаний, и это принесло нам много денег. Я победил! Несмотря на свою молодость, я догадался превратить неприступную технологию первых больших компьютеров в управляемое и дружественное к пользователю программное обеспечение для небольших машин, которые каждому по карману! Сейчас «Майкрософт» – одна из самых могущественных ИТ-компаний в Америке, а я – один из самых богатых людей в мире. Впрочем, став старше, я понял, что люди, у которых много денег, должны помогать тем, у кого их нет. Вот почему мы с женой учредили Фонд Билла и Мелинды Гейтс, цель которого – бороться с болезнями и нищетой во всём мире. Это ещё одна проблема, которую нужно решить любой ценой. Я верю, что у меня есть правильная формула успеха.

Музыканты

Людвиг ван Бетховен

Музыкант и композитор

Бонн, Священная Римская империя, 1770 г. – Вена, Австрийская империя, 1827 г.

Гениальный композитор, создавший бессмертные симфонии

Я родился в семье, где уже было два поколения музыкантов и где мир ограничивался музыкой. Мой отец решил разбогатеть, сделав из меня вундеркинда наподобие Моцарта, и с раннего детства стал учить меня игре на фортепиано и скрипке. Я упражнялся дни напролёт и играл всё лучше, но этого было мало. Порой отец наказывал меня, если ему не нравилась моя игра. Только великая любовь к музыке позволила мне выжить в этой обстановке, но я превратился в стеснительного, угрюмого и странноватого юношу. Впервые я выступил на публике в 7 лет, но это не имело того успеха, на который рассчитывал отец. Однако мой талант заметил композитор Кристиан Готлоб Нефе и согласился учить меня, а через несколько лет убедил некоторых аристократов помочь мне перебраться в Вену – город, о котором мечтал каждый музыкант. В 16 лет я даже выступил перед своим кумиром – Моцартом. Прослушав концерт, он не смог сдержать восхищения: «Обратите внимание на этого мальчика – однажды он заставит говорить о себе весь мир». К сожалению, больше мы не встречались.

Когда мать ушла из жизни, мне пришлось вернуться в Бонн и заботиться о семье, потому что отец уже был не способен на это. Я играл на альте в придворном оркестре, но обстановка давила меня, и я чувствовал лишь озлобленность и раздражение.

«Я признаю лишь один знак превосходства людей – великодушие».

В 1792 году знаменитый композитор Йозеф Гайдн услышал одну из моих кантат и был так впечатлён, что сказал: «Возвращайтесь в Вену и учитесь у меня». Я уехал с великой радостью, не подозревая, что больше не увижу ни отца, ни родной Бонн. В Вене я пополнил своё музыкальное образование и продолжал играть и сочинять, ни на что не отвлекаясь и не позволяя себе ничего лишнего, а чтобы заработать на жизнь, продавал свои сочинения или давал уроки.

Постепенно мой талант оценили в аристократических кругах. Там никогда не слышали подобного исполнения: я отдавался игре со всей силой и страстью, на которую был способен. Мало-помалу из растрёпанного и хмурого провинциала я превратился в любимца высшего общества. Наконец-то можно было всецело посвятить себя музыке, не заботясь о деньгах. Но, даже пользуясь поддержкой покровителей, я не собирался потакать их вкусам. Я всегда был мятежником.

Я знал себе цену, и когда играл в раззолоченных зеркальных гостиных, делал это не ради денег. Моя музыка и выразительная сила никого не оставляли равнодушным: слушатели плакали, а некоторые дамы даже падали в обморок.

Благодаря своим сочинениям и исполнительскому мастерству я побеждал на европейских конкурсах пианистов и обрёл славу. Сбылась моя самая большая мечта: я написал свою Первую симфонию, не достигнув и 30 лет! И как раз в это время у меня появился навязчивый звон в ушах. Я решил, что глохну, и очень испугался. К сожалению, я не ошибся: слух – чувство, без которого не может жить музыкант, – начал меня покидать. С карьерой пианиста пришлось распрощаться.

От тоски и обиды на судьбу мой характер ещё больше испортился. Я прекратил общаться с друзьями – гордость не позволяла мне признаться им в своей слабости. В этом добровольном заточении я стал таким несносным, что сбежала даже домашняя прислуга, и некому стало следить за моим внешним видом.

Глухота всё усиливалась, и в состоянии яростного отчаяния я написал свой лучший шедевр и ещё много великолепных произведений. Мне не нужно было слышать ноты – музыка была у меня в голове. И даже когда жизнь казалась беспросветной, с музыкой я улетал высоко – к небесам и солнцу.