200 дней до приказа

Как известно, при уменьшении начальства нагрузка на подчинённого не уменьшается. Правда, двоим из служащих второй роты ближайшие десять суток предстоит вообще привыкать обходиться без нагрузки. В смысле без начальства.

— Даже не верится, мужики, — до КПП Соколову оставалось всего сто метров, а он всё ещё не верил, что выйдет из него на такой длительный период, — ни строевой, ни построений…

— Не обидно в отпуск, когда у нас тут реалити-шоу «Шматко — командир роты»? — обеспокоился Нелипа.

— Не волнуйся, Берёза, — Вакутагин с чемоданом догнал Соколова, — мы это шоу ещё застанем…

— Одесса.

— Алушта.

— Анталия.

— Якутск.

Нет, вторая рота не пополнилась новобранцами со странными фамилиями. Это просто дедушки решили от нечего делать поиграть в города… Города стремительно кончались, а дембель был всё так же далёк… Гунько катастрофически не хватало города на «к».

— Где там наш атлас? Щур! Сюда иди!! — Географ, он же атлас, он же великовозрастный дух доказал свою «душевность» нелепым «что».

— Что?

— Не «что?», а «вызывали?»! — устранил нелепость Гунько.

— Вызывали? — исправился Щур.

— Вызывал. Город на «к»…

— Кёльн, — с готовностью откликнулся Щур.

— На «н» заканчивается — плохо, — всё не удовлетворялся Гунько.

Дедушка, а в особенности дедушка-сержант, он всегда пытается добиться наилучшего результата. — Давай, чтоб заканчивался на «у» или на «ы» — ты ж не зря на географа учился?

— Кушадасы, — снова отличился Щур.

— Давай теперь на «ы», — порадовался Гунько за Кабанова.

— Слышь, Щур, а на «ы» города есть? — не растерялся Кабан.

— Ынь-цзинь. Это в Китае. Так недавно Люн-пин переименовали, — снова не сплоховал Щур.

Радость на лице Гунько увяла, близкая уже, казалось, победа уплыла из-под самого носа.

— Как-то неинтересно получается. Этот академик, выходит, сам с собой играет…

За психику Смалькова отвечал его желудок. Сейчас он был занят переживаниями, вероятно, поэтому салат всё не исчезал из тарелки старшего лейтенанта, угрожая поставить рекорд по продолжительности жизни.

— Ты должен был сразу прийти и всё мне рассказать, — не выдержала мучений салата Эвелина…

— Не хотел расстраивать раньше времени, — салат был безнадёжен, Эвелина решила сменить тактику на самую древнюю.

— На, скушай яблоко. У тебя стресс, тебе нужны витамины…

— Нет у меня никакого стресса, не хочу, — яблоко, быть может, впервые за всю историю человечества было отвергнуто.

— Ну, подумаешь — понизили! — не выдержала Эвелина. — Тем более что это временно! Временно, понимаешь?

Познания Эвелины о несчастиях Смалькова неожиданно преодолели границы того, что ей знать полагалось.

— А ты откуда знаешь, что временно? Ты что, ходила к Зубову? — возмутился Смальков.

— Ну почему сразу «ходила»? Чуть что — сразу «ходила», так, случайно встретила, и он сам…

— Сам?! Эвелина, если ты ещё раз пойдёшь из-за меня к командиру части, я!.

Эвелина с невозмутимостью врача-психиатра пропустила мимо ушей взрыв эмоций Смалькова.

— Ну вот, ты нервничаешь! Это всё стресс — скушай яблочко, смотри, какое красивое!

Красота яблочка Смалькова не радовала — вообще. Грустные глаза старшего лейтенанта вместили всю тоску младшего офицерского состава.

— Так, с таким настроением нужно что-то делать! — поставила диагноз Эвелина. — Сегодня вечером мы идём в ресторан!

— Чтобы обмыть понижение?.

— Товарищ старший лейтенант! — И откуда у Эвелины командный голос? — Девятнадцать ноль-ноль, форма одежды парадная, при себе иметь хорошее настроение!. Проверять буду лично! Приказы не обсуждаются!

Может, кто-то и не любит плацкартные вагоны. Много народу, опять-таки, запах… Но только не солдат. Солдата нельзя сразу помещать в купе — от резкой смены степени комфорта он может заболеть. Так глубоководная рыба, вынесенная в шторм на поверхность, гибнет от резкой смены давления.

Билеты Соколову и Вакутагину достались хорошие — возле туалета, бегать далеко не надо, опять-таки, запахи не дадут забыться окончательно. Отпуск — ведь это, как ни крути, потрясение.

В одном отпускникам не повезло — с компанией. Два тела, лежащих на полках в их купе, спали глубоко и вкусно, сигнализируя посвистываниями и похрапываниями, что если их разбудить, расстроятся очень сильно.

Красиво. Так было и так будет — очень красиво сочетается парадная офицерская форма и вечернее платье. Быть может, кто-то скажет, что куда лучше сочетается с вечерним платьем смокинг, — и окажется не прав. Смокинг — это, в конце концов, всего лишь укороченный фрак, а офицерская форма — продукт самодостаточный, особенно если внутри находится офицер.

Смальков как раз и находился внутри парадки, а рядом внутри вечернего платья находилась Эвелина. Половина посетителей ресторана нет-нет да и бросали взгляд на пару… Между тем, платье не мешало Эвелине командовать и здесь. Её команды были точными и чёткими, а интонации не допускали возражений.