419

Джо завел мотор и рывками, выворачивая баранку, вырулил из гаража в переулок едва ли шире цистерны. Все равно что с шестом на лодке в узеньком ручейке. Только движение вокруг поживее. Они задели ларек – рассыпалась пирамида бугристого ямса – и уронили велосипед, пешеходы во вьетнамках кинулись врассыпную. Недостаточно поспешно, впрочем, – Джо гудел, расчищая себе дорогу. Затем, распихивая машины, влез в пробку.

– Полоса забита, – пожаловался он, пытаясь не дать мотору заглохнуть.

Вырулил на встречную полосу, обогнал пробку, вернулся на свою. После пробки они набрали скорость, с ветерком пролетели мимо задымленных барачных трущоб и жилых комплексов нефтяников – за воротами, точно тюрьмы класса люкс. На улицах под раскидистыми кронами теснились бесконечные ряды ларьков. Город и лес. Порт-Харкорт. Портако.

С каждым километром – на километр севернее, чем Ннамди прежде бывал. «Вот сейчас дальше всего, и сейчас, и сейчас. И сейчас».

– Я видал вечером, – сказал Джо, – как ты бросал камушки, веточки-перышки читал. – На зеркале висело маленькое распятие – Джо приладил на счастье. – Лучше бы в церковь ходил. Не буди духов, а то проснутся. Деревенские сказки.

Распятие болталось между ними – нырнуло и подскочило рыбкой на крючке, когда Игбо Джо снова переключил передачу.

Овумо слышат отовсюду, и Ннамди привез с собой из Дельты всякие мелочи.

– Просил нам удачи в пути, – сказал он. – И все.

– Ну, – сказал Джо, – хоть бы помогло. А то впереди солдаты.

Дорогу на окраине перегородили люди в хаки, одну за другой досматривали машины. Джо припрятал в бардачке пухлую пачку найр.

– Отстегни им чутка, – велел он Ннамди.

Когда заплатили «инспекционные», им разрешили прогрохотать дальше. Еще несколько минут – и опять блокпост, на сей раз полицейский.

Когда преодолели и его, Джо свернул на выезд, и город отступил. Стекла опущены, в кабине плескался густой бульон из выхлопов и духоты.

– Кондиционера нету! – заорал Джо. – Зато есть музыка.

Он вогнал кассету в магнитофон, и хайлайф заполнил кабину, завихрился новым ветром. Трубы и тромбоны, металлическая перкуссия, хлопками отбиваемый темп. Хайлайф растворился в джуджу, а джуджу – в афробите, а для полноты картины – джаз и калипсо, госпел и самба, женские голоса подпевают, густая пена мужских вокалов ведет.

– Фела Кути! – прокричал Джо. – Я его живьем на сцене видел, в Лагосе, много лет назад. Еще до… ну, ты понял.

Агенты властей вкололи Кути СПИД – музыке его позавидовали. Такие, по крайней мере, ходили слухи [36] .

Их окатывало музыкой – жизнерадостной, счастливой, злой, живой.

– Музыка йоруба, значит? – поддразнил Ннамди.

– Не йоруба, – ответил Джо. – Африканская. Настоящая музыка, а не эта мумба-юмба, которая у вас в Дельте.

– Барабаны Дельты – пульс богов. Выкажи уважение, – засмеялся Ннамди.

– Если у богов такая музыка, им бы уроки сольфеджио брать. Побольше мелодий и поменьше мумбы-юмбы.

Джо прибавил громкости, и их понесло дальше на волнах хайлайфа и афробита, и в ртутном гробу под названием «Мечтать не вредно» они захлебывались воздухом и улыбались до ушей.

Они свернули с шоссе и теперь забирали к северу по влажным лесам. Обочины усеяны останками авто, асфальт сплошь в выбоинах. Их отбрасывало на спинки сидений, потом кидало вперед. Ннамди цеплялся за приборную доску.

– Дальше будет хуже, – предупредил Джо.

Только на этом первом отрезке Ннамди насчитал десяток разбитых машин. Цистерна перла вперед.

64

– А кого убили-то? – спросила Лора.

Давным-давно, моросит, скоро вечер. Играли в «Улику», старший брат раздавал карточки.

– Да без разницы, – ответил он. – Каждый раз одного и того же мужика. Безымянного. Кидай уже кубик, а?

65

Регулярно, как сцены аварий, – блокпосты. На одних люди в плотных черных униформах, на других – пентюхи в потрепанном хаки. Кое-кто в лесном камуфляже. Кое-кто вообще не похож на военных – будто позабытые часовые, которых бросили выживать как пожелают, и они машут мангровыми палками и целятся из курносых пистолетов, поскольку оружейное дуло, как водится, окончательно подтверждает претензии на власть.

Иногда блокпост – простой шкив; или резиновые покрышки с доской поперек дороги; или просто поднимает руку одинокий офицер с полуавтоматической винтовкой на бедре. Дело не в преграде, а в том, кто за ней. И в оружии.

Ннамди отколупал еще одну двадцатку, сунул в окно.

– Пособим беднягам, – сказал Джо. – Они каждый день торчат на жаре, защищают наши дороги от жулья. Хоть банку колы им купим.

Ннамди уже до автоматизма отработал «рукопожатие на десять км/ч», как выражался Игбо Джо, – тот сбрасывал скорость, чтоб Ннамди только успел высунуться из окна и сунуть мзду полицейскому, заскочившему на подножку.

– Лучше не останавливаться, – объяснил Джо. – А то вдруг они про нарушения закудахтают или штрафы начнут выписывать. На ходу руки пожать – и хватит.