451 градус по Фаренгейту

He wanted to plunge in the river again and let it idle him safely on down somewhere.	Ему захотелось снова броситься в реку, и пусть волны несут его все равно куда.
This dark land rising was like that day in his childhood, swimming, when from nowhere the largest wave in the history of remembering slammed him down in salt mud and green darkness, water burning mouth and nose, retching his stomach, screaming!	Темная громада берега напомнила ему тот случай из его детских лет, когда, купаясь, он был сбит с ног огромной волной (самой большой, какую он когда-либо видел!), она оглушила его и швырнула в зеленую темноту, наполнила рот, нос, желудок солено-жгучей водой.
Too much water!	Слишком много воды!
Too much land!	А тут было слишком много земли.
Out of the black wall before him, a whisper. A shape. In the shape, two eyes.	И внезапно во тьме, стеною вставшей перед ним,-шорох, чья-то тень, два глаза.
The night looking at him.	Словно сама ночь вдруг глянула на него.
The forest, seeing him.	Словно лес глядел на него.
The Hound!	Механический пес!
After all the running and rushing and sweating it out and half-drowning, to come this far, work this hard, and think yourself safe and sigh with relief and come out on the land at last only to find . . .	Столько пробежать, так измучиться, чуть не утонуть, забраться так далеко, столько перенести, и, когда уже считаешь себя в безопасности и со вздохом облегчения выходишь наконец на берег, вдруг перед тобой...
The Hound!	Механический пес!
Montag gave one last agonized shout as if this were too much for any man.	Из горла Монтэга вырвался крик. Нет, это слишком! Слишком много для одного человека.
The shape exploded away.	Тень метнулась в сторону.
The eyes vanished.	Глаза исчезли.
The leafpiles flew up in a dry shower.	Как сухой дождь, посыпались осенние листья.
Montag was alone in the wilderness.	Монтэг был один в лесу.
A deer.	Олень.
He smelled the heavy musk-like perfume mingled with blood and the gummed exhalation of the animal's breath, all cardamon and moss and ragweed odour in this huge night where the trees ran at him, pulled away, ran, pulled away, to the pulse of the heart behind his eyes.	Это был олень. Монтэг ощутил острый запах мускуса, смешанный с запахом крови и дыхания зверя, запах кардамона, мха и крестовника, в глухой ночи деревья стеной бежали на него и снова отступали назад, бежали и отступали в такт биению крови, стучащей в висках. Земля была устлана опавшими листьями.
There must have been a billion leaves on the land; he waded in them, a dry river smelling of hot cloves and warm dust.	Их тут, наверно, были миллиарды, ноги Монтэга погружались в них, словно он переходил вброд сухую шуршащую реку, пахнущую гвоздикой и теплой пылью.
And the other smells!	Сколько разных запахов!
There was a smell like a cut potato from all the land, raw and cold and white from having the moon on it most of the night.	Вот как будто запах сырого картофеля, так пахнет, когда разрежешь большую картофелину, белую, холодную, пролежавшую всю ночь на открытом воздухе в лунном свете.