50 приемов письма от Роя Питера Кларка

В 1937 году Руби впервые увидела своего отца. После Первой мировой войны он вернулся на холмы, живя то здесь, то там. Иногда он писал письма Руби и Рут в Дельту или посылал им платья. Теперь, когда они выросли, они решили навестить его. Девушки поехали поездом и далее автобусом в Луисвилл, штат Миссисипи, где договорились встретиться с отцом перед хлопкоочистительной машиной. Их знакомство осталось для Руби кристально чистым воспоминанием до самой старости: «О, дети мои», – закричал он, переполненный эмоциями, и обнял их.

Затем Леманн уводит камеру вверх из этого эмоционального момента. Его следующая перспектива начинается с вершины лестницы абстракции и опирается на историю, социологию, антропологию, этнографию:

Американцы проникнуты представлением о том, что общественные системы строятся на идеях, потому что именно это и произошло при основании нашей страны. Взаимоотношения общества и идей могут работать наоборот: люди могут сначала создавать общественные системы, а затем придумывать идеи, которые будут удовлетворять их потребности в понимании того, что существующий мир имеет смысл. Белые люди из Дельты[113]

ответили на свою потребность верить в систему экономического и политического подчинения черных как справедливую, честную и неизбежную, приняв идею о неполноценности черных, и для них первоочередным доказательством ее была жизнь, подобная жизни Руби.

Это поразительные идеи. Они возвышают историю Леманна, возносят ее от вполне приземленных сцен и событий в небеса, где, очевидно, удобнее наблюдать за всем происходящим. Но переизбыток озона в этой вышине может вызвать у читателя кислородное голодание. Время приземляться. И автор так и делает. На протяжении всей книги происходит движение туда-сюда, вперед-назад, которое создает Леманн между повествованием и анализом. Писатель одновременно наставляет и радует читателя.

Несмотря на то что подобный литературный прием имеет смысл в документальной литературе, примеры тому можно найти и в выдающихся художественных произведениях, восходящих к самым ранним проявлениям английской литературы. Линия повествования в «Кентерберийских рассказах»[114] Чосера – это паломничество, но повествование о нем прерывается священными и мирскими историями, рассказанными паломниками. Многие воспринимают роман «Моби Дик, или Белый Кит»[115]

как две разные книги: трагическую историю о том, как безумный капитан разыскивает кита-убийцу, которая вновь и вновь прерывается рассуждениями о китобойном промысле и скучной жизни моряков. Даже в «Приключениях Гекльберри Финна» описывается путешествие по реке с несколькими высадками на берег по пути (и, соответственно, экскурсами).

Многие газеты и журналы назвали такое мини-отступление ключевым абзацем[116]. Любая история, которая начинается без новостей, требует фразы, предложения, абзаца, отрывка, отвечающего на вопрос «И что?». А ключевой абзац как раз на него отвечает. На протяжении более 30 лет в The Wall Street Journal оттачивали этот прием на причудливых первых полосах. Обозреватель Кен Уэллс начинает статью с короткой зарисовки:

Эмма Торнтон по-прежнему каждый день приходит на работу в 5 утра в синих брюках, рубашке в полоску и обуви на резиновой подошве. Будучи сотрудницей Почтовой службы США, она прилежно сортирует всю корреспонденцию, адресованную в Центр международной торговли 1[117], и передает ее на отправку.