6 жертва

«И чтобы у таво завсегда деньги были, – наставляла их мамка, бесформенная бурятка из Северобайкальска с изношенным, словно старый тапок, лицом, поставленная следить за ними, – а то чем он тогда от бездомного пса отличаться-то будет: только скоты просто так совокупляются». Еще она любила давать советы с вершины своего опыта падения на дно, хотя никто ее об этом не просил.

– Если и правда хотите заарканить какого-нибудь «коммерса», то вам, мартышки, нужен настоящий шаман. Езжайте на Ольхон, там есть один, сделает приворот в лучшем виде – да так, что потом хрен от ушлепка отделаетесь. Хотя лично мне любовь ничего хорошего не принесла: два раза триппером болела и в карты меня проигрывали не раз… год у уголовников в рабстве оттрубила, где меня все, кому не лень, и спереди, и сзади имели, пока не заработала выпадение прямой кишки. А елдаш мой, хахаль окаянный, сучара бацильная, ради кого я все эти муки приняла, обо мне даже не вспомнил. Когда я к нему вернулась, он меня послал куда подальше и теперь я здесь, с вами маюсь, смотрю как глину месят с утра до вечера. Свой век доживаю. Слежу, как вы тут в ентом ебатории мучаетесь.

Вообще мамку свою они любили: она была ненавязчива как герпес и только требовала с ней считаться, позволяя утаивать часть выручки за свою дозу героина, на который ее в свое время подсадили на зоне. Все эти разговоры по душам Зоя не любила, – они ее тяготили, – предпочитая, тупо уставившись в телевизор, представлять себя на месте Марианны Вильяреаль из «Богатые тоже плачут» или Марии в «Просто Мария». Лишь бы быть подальше отсюда.

В отличие от остальных обитательниц борделя у нее была мечта, которая привела ее сюда, но лишь на время.

«Лишь на время, – твердила она себе, – потерпи – это лишь на время, на первое время. Вот накоплю денег и уеду. Чем я хуже Соньки? И у меня получится, и я стану порнозвездой». Зоя мечтала повторить «подвиг» дочери своей школьной учительницы Сони Чижевской, уехавшей два года назад в Будапешт и ставшей порноактрисой: порносайты пестрили ее откровенными фотосессиями, а ее гениталии мелькали во всех рейтинговых порнороликах самого непристойного содержания.

Как-то она проговорилась соседкам-путанам о своей мечте и была жестока осмеяна и заклеймена как извращенка: в представлении этих падших женщин то, чем занимались на экране актеры, было развратом, а их собственная жизнь была всего лишь справлением естественных человеческих надобностей. Но профессии своей они все же стыдились, поэтому ездили заниматься этим промыслом в соседние города, чтобы никто из знакомых дома не узнал и не опозорил, боясь прослыть блудницами в их глазах.

Это весьма наивное ханжество было частью всеобщего народного мировоззрения, позволяя мириться с поистине скотским существованием на протяжении всей своей истории. Зоя не была исключением из общего правила: сама родом из Ангарска, этим

занималась в Иркутске, тщательно скрывая от родителей источник своих заработков.

Ее родители были типичными пролетариями – отец алкоголик, мать его жертва, оба на пенсии и без каких-либо сбережений, которые потеряли в результате реформ. Ей приходилось их содержать ради того, чтобы после их смерти унаследовать однокомнатную квартирку, в которой они ютились и где она была прописана.

– Ну, ты, заснула, что ли? – долетело до нее откуда-то сверху и тут же ощутила запах сивушного перегара на лице и вес тела, обрушившегося на нее. Фрикции прекратились и упругий стержень, неприятно ерзавший все это время у нее внутри, скукожился и бессильно вывалился наружу. «Чтоб ты сдох», – пожелала ему она и с проворством испуганной ящерицы выскользнула из-под наконец-то обессилевшего рыхлого самца, усевшись на край постели.

– Ты куда? – пьяно вздохнул клиент и вяло шевельнул рукой, – Я еще не закончил.

– А по-моему, кончил, – возразила она, перевернула его на спину и осторожно сняла презерватив, внимательно осмотрев силиконовую кишку на предмет сохранности.

– Знаешь, что мне нравится в вас, шлюхах? – не открывая глаз, пробубнил он, – Это ваша безропотность. Без-ро-пот-но-о-о-о-сть. Да-а-а, это дорогого стоит.

Она ничего не ответила, завернула презерватив в бумажную салфетку и привычно положила на тумбочку в изголовье кровати.

– Я могу в ванную? – спросила и, не дождавшись ответа, оказалась за дверью, налетев на свою судьбу: парень, с которым она столкнулась, испуганно отвел глаза и густо покраснел, прикрыв лицо руками.

«Робкий какой, – удивилась она и сама же застыдилась, – Господи, я же голая».

– Ой, извините, – зарделась и метнулась в ванную, но путь ей преградил сам хозяин Анзор, местный участковый.

– Ты чо здэсь забыла?

– Мне в ванную.

– Пашла в комнату. И чтоб я тебя не видел.