7-8. Кровь Янтаря. Знак Хаоса

Тысяча чертей! Мертвец держал клинок буквально мертвой хваткой, пальцы обвились вокруг рукояти, как металлические тросы.

Помахивая клинком и примериваясь для удара, бретер гадко улыбнулся. И вот тогда я заметил, как блеснул на его пальце синий камень, вправленный в перстень. Вот и ответ на вопрос, меня ли ждали сегодня эти удальцы…

Я слегка присел и ухватил мертвеца за бока.

Такие ситуации иногда будто записываются в памяти на видеопленку — абсолютное отсутствие мыслей, и куча мимолетных ощущений, времени не существует, и, когда память позволяет себе потом проиграть события, вспоминается единственный эпизод, который повторяется раз за разом…

Вокруг нас — на улице и в домах — раздавались крики. Слышно было, как к нам бежали люди. Повсюду на досках мостовой вокруг меня была кровь, и я помню, что все время боялся поскользнуться. За дальним краем крыльца я видел стрелка и его лук — оба перерублены. Придушенный киллер лежал на земле справа от того, который наскакивал на меня. Тело, которым я оборонялся, становилось чертовски тяжелым. К некоторому своему облегчению я отметил, что нападающие больше не перли изо всех дыр, чтобы присоединиться к последнему головорезу. А этот последний шагнул в сторону и сделал финт, готовясь к выпаду.

О’кей. Пора.

Я изо всех сил швырнул труп в нападавшего, но результата своих действий ждать не стал. Я шел на риск, и риск этот был чертовски велик, так что времени для подобных удовольствий у меня не оставалось.

Я выпрыгнул на улицу, перекатился через плечо поближе к лежащему навзничь удавленнику — пытаясь избавиться от Фракир, он выронил клинок. Одновременно откуда-то сверху и сзади я услышал глухой удар, за которым последовало хрюканье, — похоже, я избавил себя от больших неприятностей, когда толкнул мертвеца. Впрочем, по-прежнему оставалось неизвестным, насколько точен был бросок.

Правая рука змеей метнулась в сторону и ухватила рукоять клинка. Я перекатился на ноги — лицом туда, откуда пришел, — вытянул клинок, скрестил ноги и отпрыгнул назад.

Еще чуть-чуть — и было бы поздно. Он обрушил на меня серию мощных атак, я быстро отступил, яростно парируя. Он по-прежнему улыбался, но первый же мой выпад замедлил его напор, а второй остановил.

Я успокоился и встал намертво. Противник силен, но ясно было, что я быстрее. Вокруг уже собралось порядочно народу, глазевшего на схватку. До меня донеслось несколько советов — довольно бестолковых. Кому из нас двоих они были адресованы, сказать не берусь. Впрочем, это не имело значения. Пару-тройку секунд противник стоял, выдерживая мои атаки, а затем начал медленно сдавать назад. Теперь я был уверен, что смогу его сделать.

Мне он нужен был живым, что несколько затрудняло задачу. Кольцо с синим камнем, вспыхивающим передо мной, таило загадку, ответ на которую знал этот парень, и мне нужен был этот ответ. Приходилось нажимать на него, стараясь вымотать и обезоружить…

Я попытался осторожно, шаг за шагом, развернуть противника. Я надеялся, что он споткнется о труп, лежащий позади него. Это тоже почти сработало.

Когда отставленная назад нога моего соперника придавила руку распростертого на земле человека, бретер перенес вес вперед, чтобы восстановить равновесие. Тут его посетило одно из тех озарений, которым нужно следовать без долгих раздумий. Он заметил, что я отвел клинок с линии атаки, готовясь нанести рубящий удар, и превратил движение в выпад. С моей стороны было крайне опрометчиво не предвидеть такой поворот событий.

Тяжелым взмахом противник отбил мой клинок, но его оружие тоже оказалось не на линии атаки, и мы сошлись corps a corps[13]. Он развернулся в ту же сторону, куда я стоял лицом, и, к сожалению, имел великолепную возможность врезать мне левым кулаком по правой почке, вложив в удар силу вращательного момента.

И сразу же бретер попытался свалить меня подсечкой слева. Удар был так силен, что стало ясно: он вот-вот добьется своего. Мне удалось только ухватиться за его плащ левой рукой, дернуть и потащить назад, запутывая клинки в плаще. Пока мы падали, я изо всех сил старался оказаться сверху — но, к сожалению, в том не преуспел. Мы свалились бок о бок, по-прежнему лицом друг к другу, и гарда чьего-то клинка — по-моему, моего собственного — крепко заехала мне слева по ребрам.

Моя правая рука оказалась подо мной, а левая по-прежнему путалась в плаще. У противника моего левая рука была свободна, и он вцепился ею в мою физиономию. Я укусил его за руку, но не сумел удержать. В конце концов мне удалось освободить левую руку, и я двинул кулаком ему в лицо. Противник отвернул голову, попытался лягнуть меня ногой и попал в бедро, а затем ткнул мне пальцами в глаза. Я поймал его за запястье и удержал. И его, и моя правые руки все еще были прижаты, а вес у нас был примерно равный. Мне ничего другого не оставалось, как сжать его руку.

Кости его запястья хрустнули в захвате, и он впервые за все время вскрикнул. Тогда я просто оттолкнул его, перекатившись на колени, и начал подниматься, таща его за собой. Игра была кончена. Я победил.