#8-Дань Псам

- Однажды я тебя убью, - буркнул Цап и заморгал, когда Беллам крепче зажал его руку.

- Вы на это всегда полагаетесь, не так ли?

- На что?

- На то, что мы не такие злобные, как вы. Что мы не решимся, скажем, содрать с вас кожу. Или разбить коленные чашечки. Выдавить глаза. Решил меня убить? Тогда не удивляйся, если я успею первым.

- Ты не можешь убить….

- Не могу? Почему? Себя ты считаешь способным убить - дайте только повод, дайте только возможность. Ну, я не Стонни Менакис. Даже не Муриллио. Они люди… цивилизованные. Нет, Цап, я такой же, как ты, только старше и опытнее.

- Сделай мне хоть чего - и Муриллио тебя найдет. Ты сам сказал: он не такой. Или Стонни. Она порубит тебя на кусочки. Да, она это сделает, как только Па попросит. А он попросит…

- Большое допущение, Цап!

- Чего?

- Что они догадаются обвинить меня.

- Я скажу… как только они вернутся… я все расскажу…

- Перед исповедью или после? О том, что ты сотворил с беднягой Харлло.

- Это совсем другое! Я не нарочно…

- Ты избил его, может, даже убил. Бросил тело воронам. И все утаил, Цап. Видит Худ, если я хорошенько попрошу, даже твой папаша передаст тебя из рук в руки и спасибо скажет.

Цап молчал. Вот теперь в нем поселился настоящий ужас. Такой ужас, что у него потек пот из всех щелей, а между ног не только пот потек. Беллам - чудовище. Он вообще ничего не чувствует. Только хочет погубить Цапа. Чудовище. Зловредный демон, да. Демон. Беллам хуже всего, что… хуже всего.

- Я исправлюсь, - захныкал Цап. - Увидишь. Я все исправлю.

Но это была ложь, и они оба это понимали. Цап остается Цапом, и любые порции побоев и затрещин его не изменят. Он стоит на своем и думает: “Да, мы пришли к вам. Нас много. Нас больше, чем вы можете подумать. Вам очень, очень страшно. Мы здесь. Ну, что вы с нами сделаете?” Цап такой, каков он есть. Увы. Но и Беллам таков, каков он есть.

Оказавшись около узкой двери ничем не примечательной лавки в дальнем конце Кривой аллеи, Цап вдруг задрожал - он знает это место. Он знает…

- Чего приперся, Беллам?

- Новенький, Горусс. Дешево отдаю.

- Погоди! - завизжал Цап, но тяжелая рука зажала ему рот, затащив во тьму, смердящую кислым потом. Огр Горусс склонился, обдав щеки горячим дыханием.

- Пискун, не так ли?

- Просто мелкое дерьмо.

- Мы из него это выбьем.

- Не из такого. Он зарезал бы мамочку, чтобы поглядеть, как кровь течет. Думаю, за ним на десять лиг тянется хвост из замученных зверушек. В каждой щелке каждого двора по соседству закопано по трупу. Он такой, Горусс.

- Восемнадцать серебряных.

- Серебряных?

- Угу.

- Лады.

Цапа потащили за шкирку в заднюю комнату, потом вниз по лестнице, в смердящий мочой и грязью подвал. Заткнули рот и втиснули в железную клетку. Затем Горусс вышел на лестницу, оставив Цапа в одиночестве.

В лавке Горусс сел напротив Беллама. - Эля, племяш?

- Слишком рано для меня, Дядя.

- И долго его держать?

- Столько, чтобы выбить все дерьмо. Хочу, чтобы ты его запугал до полного слома.

- Тогда дадим ему ночь. Успеет перебрать все страхи, но чувств не лишится. Черт, племяш, я никогда не имел дела с парнями моложе пятнадцати. Мы с ними тщательно беседуем, присматриваем, и только совсем непутевые попадают на галеры. Но даже там им платят, их кормят, а через пять лет отпускают. Почти все становятся шелковыми.

- Сомневаюсь, Дядя, что Цапу это известно. Он знает лишь, что детей затаскивают в лавку и назад они не выходят.

- Наверное, так это видится.

Беллам улыбнулся: - О да, так это и видится.

***

- Несколько дней его не видели.

Баратол только кивнул и прошел к бочке с водой, чтобы смыть копоть со лба и рук. Чаур сидел на ящике рядом, поедая некий местный фрукт с желтой кожицей и сочной розовой мякотью. Сок капал с небритого подбородка.

Сциллара послала им ослепительную улыбку и вошла в переднюю комнату. Воздух был кислым и каким-то ломким, как бывает в кузнях; она подумала, что отныне этот запах будет сопровождать каждое ее воспоминание о Баратоле, здоровяке с добрыми глазами. - Новые проблемы с Гильдией? - спросила она.

Он утер лицо, отбросил тряпку. - Они давят, но я этого ожидал. Переживем.

- Вижу. - Она пнула груду железных прутьев. - Новый заказ?

- Мечи. В малазанском посольстве появился гарнизон, а у городской знати - новая мода. Имперские длинные мечи. Почти все местные оружейники в затруднении. - Он пожал плечами. - Но не я, разумеется.

Сциллара плюхнулась в единственное кресло и принялась нашаривать трубку. - И что такого особенного в малазанских длинных мечах?

- Все наоборот. Местные мастера еще не поняли, что им нужны ухудшители.

- Ухудшители?

- Малазанские мечи разработаны в Анте, и производятся почти все там же. Это на имперском материке. Лет триста назад разработаны, а то и раньше. Империя еще использует антанские способы литья, малость консервативные.

- Ну, если эти дурацкие вещи делают именно то, чего от них ждут, зачем перемены?