#8-Дань Псам

Старик не сумел спрятать испуг. Он облизнулся и начал размахивать прутом, хотя мух не было. Муриллио понял, что ему есть что скрывать. - Ты знаешь его. Пяти лет. Он был ранен, возможно, без сознания.

Пастух отступил и поднял крючковатый посох. - А что я должон был делать? - спросил он. - У таких, из города, нету ничего. Живут на улицах. Продают кизяки за пару медяков. Чем я могу помочь - я на другого работаю. Мы кажду зиму голодаем. Что я должон был сделать?

- Просто расскажи, как все было, - велел Муриллио. - Сделай это - и я, может быть, уйду восвояси. Но ты плохой лжец, старина. Попробуй солгать еще раз, и я могу рассердиться!

- Мы не верили, что он выживет - он был забит до полусмерти, господин. Так и помер бы, если б я его не нашел, не выходил.

- А потом?

- Потом продал. Трудно самих себя прокор…

- Кому? Где он сейчас?

- В железных шахтах. На “Работах Элдры”, к западу отсюда…

Муриллио ощутил холод в сердце. - Пятилетний мальчик…

- Их там кротами кличут. Так рассказывали…

Он вскочил на коня и грубо развернул животное. Бешено поскакал назад, к дороге.

Через тысячу шагов конь потерял подкову.

***

Вол тащился со скоростью животного, для которого время не имеет значения - и, возможно, в этом была мудрость. Идущий рядом человек то и дело тыкал его палкой, но скорее по привычке, чем от спешности дела. Груда дубленых кож - не особенно тяжелое бремя и, если возчик все правильно рассчитал, что же, он еще успеет выделить время на ужин в лагере, прежде чем начать долгий путь назад к городу. Тогда день почти закончится и воздух хотя бы станет посвежее. А на такой жаре ни зверь, ни человек спешить не захочет.

Поэтому неудивительно, что одинокий пешеход сумел быстро нагнать повозку. Короткий разговор - несколько слов с обеих сторон, звон монет - и телега стала тяжелее, хотя и ненамного - вол не издал недовольного мычания. Это ведь задача всей его жизни, сама суть существования. Он едва ли помнил времена, когда гулял на свободе, не таща за собой что-то тяжелое, когда колеса не задевали выбоины дороги, не плясали по камням мостовых, сотрясая все его тело. Ленивые моргания, туча мух, жара, взмахи хвоста, пятнышки крови на загривке. Он вечно тащит что-то куда-то. Потом снова покрасневшие глаза, клубы мух, пятнышки крови от комаров и всех прочих паразитов, новая ходка с чем-то куда-то. Вол и возчик, параллельные жизни, бессмысленные годы. Сегодня вот сидит на телеге незнакомец, свесив ноги за борт - обувь порвана, мозоли сочатся, в глазах темная буря - но какое до него дело волу и возчику? Никакое.

В лиге от лагеря мимо них пронесся богато украшенный, лакированный экипаж на рессорах. Окна его были закрыты из - за жары и пыли.

Человек на задке телеги видел, как экипаж приближается. Возчик видел, как он проезжает мимо. Вол не видел ничего и не изменил шага - он не смог бы его обогнать, да и не хотел.

***

Цап был парень не промах: когда разноцветный клубок отлетел к двери и Хныка уставилась на него, желая чудесного возвращения игрушки в пухлые грязные ручонки, Цап решил ей помочь - и, едва подойдя к двери, вылетел стрелой и скрылся.

Он слышал крик Беллама - но у Цапа оказалось преимущество. К тому же проклятый идиот не оставит недоносков одних, не правда ли? Нет, Цап устроил здоровский побег и притом легкий, потому что умнее всех. Негодяи могут ему угрожать, но в конце он всегда побеждает - разве не доказательство ума?

На улицу, в боковую аллею, через сломанный забор, через небольшой двор - цыплята разбегаются из-под ног - через кроличьи садки, на другой забор, в Кривую аллею, двадцать шагов прямо и влево, в грязный проход вдоль разбитой трубы канализации. Никто тут не лазит из-за вони и прочего, но он полез - изгадив мочой мокасины - и выбрался на улицу Кошелей, на свободу.

Жаль, не удалось утащить и продать девчонок. Еще жальче, что не удалось унести скопленные деньги. У него нет ничего. Но зато его никто не поймает. Он знает парней постарше, что работают с бандитами в Непоседах, тырят с застрявших телег все, что можно. Если он доберется к ним, то окажется вне города, верно? Пусть ищут его всю жизнь, все равно не найдут. А он разбогатеет. Сумеет подняться в ранге, станет вожаком стаи. Люди будут его бояться, в штаны делать от ужаса. Купцы будут ему платить, чтобы их не грабили. Он купит имение, нашлет ассасинов на Беллама Нома, Стонни Менакис и Муриллио. Перекупит долги родителей и заставит их платить каждый месяц - вот потеха будет! Идеально! Сестриц продаст в бордель. Потом купит титул и войдет в Совет, объявит себя Королем Даруджистана, построит новые виселицы и казнит всех, кто ему делал плохо.

Он мчался в толпе, мысли его унеслись далеко, а цель была так близка…

Тут ноги подкосились, и он больно упал; рука и бедро онемели. Беллам Ном стоял над ним, тяжело дыша, но ухмыляясь. - Отличная попытка, - сказал он.

- Мяу и Хныка! Ты их бросил…

- Запертыми. Это меня и задержало. - Он протянул руку и вздернул Цапа на ноги, заставив закричать от боли.

Беллам потащил Цапа по той же дороге. Назад.