~А (Алая буква)

— Саша, я кофе не пью, — дружелюбным голосом произносит он, а у меня мурашки по коже бегают. — Там, в вашем заведении, чай есть? — Я киваю и, кажется, начинаю приходить в себя. — Кстати, — невинный взмах длинных ресниц и короткий взгляд на часы, — у нас осталось всего пятнадцать минут.

Сечин убирает ладонь от косяка и придерживает для меня дверь. Я молча просачиваюсь мимо него в коридор.

Кто-нибудь, скажите мне, как он это делает?

***

Надо сказать, что в телецентре достаточно много мест, где можно перекусить. Расположены они преимущественно в зданиях АСК-1 (большое) и АСК-3 (малое). Правда, ветераны «Останкино» до сих пор с ностальгией вспоминают подземный ресторан телецентра, где, по слухам, была барная стойка длиной аж в сто метров, а пирожные пекли настолько шикарными, что телевизионщики набивали ими огромные жестяные бобины из-под плёнки и приносили эти пирожные домой, чтобы угостить невиданной выпечкой родных и близких. Говорят, что этот ресторан в ближайшем будущем собираются восстановить, но пока все планы ограничиваются лишь разговорами, так что самым пафосным и дорогим в телецентре остаётся ресторан на одиннадцатом этаже, куда ходят преимущественно большие боссы, а самым дешевым — кафетерий в АСК-3, торгующий пиццей и незамысловатыми сосисками в тесте. К слову, эта забегаловка заслужила в народе меткое прозвище «задний проход» из-за своего расположения (кафетерий находится в холле у служебного входа на противоположной от главной, «лицевой» стороны телецентра).

Но самым демократичным и самым популярным в «Останкино» все-таки считается «Джонка» — некое подобие типичного ресторанного дворика, где обедают практически все. «Джонка» объединяет в себе несколько столовых, закусочных и кафе самообслуживания. Именно здесь и находится крошечный бар «Стандарт» — конечная цель нашего с Сечиным путешествия. Бар немного походит на скандинавские кафе (широкие светлые окна, гладкие бежевые стены и коричневые деревянные столики) и выживает в конкурентной среде «Джонки» благодаря двум вещам: во-первых, из-за отсутствия суши в нём никогда не бывает наплыва людей, поэтому здесь можно поговорить спокойно. И, во-вторых, здесь работает официанткой бойкая хохлушка Маруся, которая, по словам иногда поразительно вредного Димки, «ухитряется соответствовать всем вкусам останкинского руководства».

Дойдя с Сечиным до бара, я заглядываю в помещение через стеклянную дверь. Убедившись, что в заведении никого нет (если не считать Маруси, устроившейся за стойкой с книжкой, и двух неизвестных мне молодых людей, которые сидят за расположенным прямо у входа столом, пьют «минералку» и о чем-то мирно беседуют), не дожидаясь помощи Сечина толкаю стеклянную дверь и, пока врач ловко перехватывает её, здороваюсь:

— Маруся, привет!

Получив в ответ беглые любопытные взгляды ребят и характерное Марусино: «Саня, вiтаю[7]!», направляюсь к столику, который стоит в самом дальнем углу, у окна, и не заметен из коридора. Отсеяв таким образом нежелательные визиты знакомых, которые могут увидеть меня из-за стеклянной двери и подойти, чтобы поздороваться, устраиваюсь за облюбованным мной столиком. Сечин, пройдя следом, с интересом осматривается вокруг.

— Арсен Павлович, здесь вешалки нет, — дружелюбно предупреждаю я. — Дублёнку можно повесить на стул.

Сечин, продолжая с любопытством рассматривать бар (стойка темного дерева, стеклянная, начищенная до хрустального блеска, витрина, за которой батареей выставлены прохладительные напитки, плюс зеленый высокий напольный цветок в горшке у окна и подвешенная под потолок плазма, на экране которой крутятся музыкальные клипы), бросает дубленку на спинку соседнего стула и усаживается напротив меня. Я тяну к себе клеенчатую папку с нехитрым меню. Раскрыв папку, кладу её обратно на стол и разворачиваю меню лицом к Сечину. Покосившись на папку, Сечин поднимает на меня вопросительный взгляд.

— Мне не надо, я меню уже наизусть выучила. — Я улыбаюсь чуть покровительственно, но при этом боязливо шарю глазами где-то в области переносицы Сечина. Почему-то после сцены на лестнице я никак не могу заставить себя смотреть ему прямо в глаза. Сечин, кивнув, преспокойно утыкается носом в меню. Я рассеянно слежу за клипом Тимура Валеева, модного этой зимой. Маруся, покусывая белыми зубками самодельную закладку для книги (серебристая обертка из-под шоколадки, сложенная в узкую ленту), жадно пробегает глазами книжные страницы. Молодые люди, покосившись на плазму, сворачивают разговор и встают. Тот, что помоложе, роется в кармане брюк и бросает на стол сторублёвки.

— Маруся, мы рассчитались! — кричит он, и ребята уходят.

Маруся, вздохнув, неохотно закладывает фольгой недочитанную страницу. Спрыгивает с барного стульчика, обходит прилавок, ловко сгребает купюры в карман клетчатого передника и направляется к нам, на ходу раскрывая миниатюрный блокнот.