~А (Алая буква)

— Что вы выбрали? — Каштановые кудряшки на её голове бойко подпрыгивают, когда Маруся слегка нависает округлым, или, как однажды выразился Димка, «сдобным» бедром над плечом Сечина. Поскольку Сечин занят тем, что продолжает неторопливо ездить глазами по меню, я делаю заказ первой:

— Мне как обычно.

— Эспрессо, большая чашка и сахар не класть. Так? — уточняет Маруся.

— Точно.

Маруся, для вида черканув что-то в своём блокнотике, кивает и переводит вопросительный взгляд на Сечина:

— А вам?

«Господи, иногда наблюдать за ним — одно удовольствие!» Я мысленно веселюсь, созерцая, как непрошибаемый доктор, продолжая изучать список блюд, невозмутимо интересуется:

— Скажите, а пирожные у вас свежие?

— У меня?! — Маруся вспыхивает и бросает на меня такой возмущённый взгляд, точно спрашивает: «Ты кого сюда привела?»

— Свежая. Здесь всегда всё свежее, — мысленно извиняясь перед Марусей, беру на себя Сечина.

— Тогда два эклера и чёрный чай. И, желательно, свежезаваренный, — Сечин впервые с начала разговора поднимает на Марусю глаза, и её обиженное лицо чудесным образом расслабляется. Больше того, на нём даже появляется то задумчивое выражение, какое я уже видела у Марго, когда Ритка исповедовалась мне в гримёрке относительно чувств, вспыхнувших у нее к Сечину.

— Арсен Павлович, — оценив очередные выкрутасы врача, не смогла удержаться я, — если пирожные для меня, то я не буду, спасибо.

Здесь, по идее, любой нормальный человек подколол бы меня взглядом: «Что, Саша, бережёте фигуру?», но Сечину, видимо, моя фигура до фонаря, хотя в его зрачках и мелькает нечто, отдаленно напоминающее смущение. Пока я пытаюсь сообразить, а чем, собственно говоря, вызван этот конфуз, Маруся, подождав, не добавит ли Сечин к заказу ещё что-нибудь, но так и не дождавшись, демонстративно захлопывает блокнот и марширует обратно за стойку, откуда немедленно раздаётся звон чашек, тарелок, шум кофемашины и уютное хлопанье двери двухкамерного холодильника.

Покосившись на окно и цветок в горшке, Сечин переводит взгляд на меня. В глазах вопрос: «О чем вы хотели поговорить?»

— Арсен Павлович, насчёт авторской передачи… — До того, как приступить к заключительной фазе операции, результатом которой должна стать отправка Даньки к нему на консультацию, я на всякий случай решаю вытащить из него все его позывные, — вы не против обменяться со мной телефонами? И ещё: в какое время вам лучше звонить? Просто не хочется откладывать в долгий ящик разработку сюжета, — с фальшивой улыбкой оправдываюсь я.

— Что?.. Ах да, конечно, — Сечин равнодушно пожимает плечами. Чуть изогнувшись, вынимает из внутреннего кармана пиджака чёрный «Nokia». Я энергично дергаю «язычок» пластиковой молнии портмоне, отчего молния издает пронзительный визг. Спохватившись, уже спокойней достаю из кошелька iPhone.

— Диктуйте свой номер, — с легкой усмешкой наблюдая за мной, предлагает Сечин. — Я вам наберу, и у вас останется мой телефон.

— Восемь, девятьсот шестнадцать, триста двадцать один… — размеренно начинаю я.

— Ваш заказ, — появляется с подносом Маруся.

Пока она с победоносным видом расставляет на столе чашки, сверкающие белизной тарелки, одна из которых пустая, а на второй красуются два пышных эклера с такой убийственной шоколадной обливкой, при виде которой мне немедленно хочется откусить свой не в меру бойкий язык, Сечин набирает мне, и мой мобильный издает характерную мелодию.

— Ага, вижу, — бросив взгляд на дисплей iPhone, я игриво прищуриваюсь: — А свой рабочий дадите?

— А что, Марго его уже позабыла?

Знаете, что такое ирония? А это то, что в исполнении Сечина заставляет меня ощущать себя в непривычной для меня роли объекта для шуток.

— Я имею в виду, прямой, — стараясь говорить равнодушно, поясняю я.

— Ах, прямой... ну пишите. — Сечин ищет что-то в своём телефоне, после чего кладёт «Nokia» на стол и подталкивает его ко мне пальцем. Поглядывая на светящийся синим дисплей, быстро и аккуратно переношу все цифры в iPhone и поднимаю голову:

— Арсен Павлович, а электронная почта у вас есть?

Сечин в ответ смотрит так, что мне уже хочется его пнуть. Такое ощущение, что я его постоянно развлекаю: в его зеленоватых глазах прыгают чертики, а на языке, видимо, крутится очередная острота на мой счёт. Оценив мои сурово поджатые губы, Сечин, смирившись, вздыхает:

— Имейл простой — номер моего мобильного, но вместо последних двух цифр две единицы. Далее «собака» и гмейл ком.