А было это так… Из дневника члена Политбюро ЦК КПСС

Пленум ЦК продолжался и 14 июля. Было избрано Политбюро ЦК из 24 человек: М.С. Горбачев, 15 первых секретарей ЦК КП союзных республик (вот тебе и «удельные князья», появления которых не хотел допустить Генсек) – М.М. Бурокявичус, Г.Г. Гумбаридзе, С.И. Гуренко, И.А. Каримов, П.К. Лучинский, В.М. Мовсесян, А.Н. Муталибов, Н.А. Назарбаев, С.А. Ниязов, И.К. Полозков, А.П. Рубикс, Э.-А.А. Силлари, Е.Е. Соколов, а также В.А. Ивашко, А.С. Дзасохов, О.С. Шенин, Г.В. Семенова, Ю.А. Прокофьев, И.Т. Фролов, Е.С. Строев и Г.И. Янаев.

Из старого состава Политбюро в новый вошли двое – Горбачев и Ивашко.

Секретарями ЦК избраны: О.Д. Бакланов, Б.В. Гидаспов, А.Н. Гиренко, А.С. Дзасохов, В.А. Купцов, Ю.А. Манаенков, Г.В. Семенова, Е.С. Строев, В.М. Фалин, О.С. Шенин, Г.И. Янаев. Членами Секретариата: В.В. Аникин, В.В. Гайворонский, И.И. Мельников, А.И. Тепленичев, Г. Тургунова.

Главным редактором газеты «Правда» утвержден И.Т. Фролов.

Итоги XXVIII съезда КПСС, как потом оказалось, последнего партийного съезда в истории Союза ССР, требуют тщательного, всестороннего анализа, и такой анализ наверняка будет сделан. Я хочу лишь кратко, сжато высказать личное впечатление сразу после завершения съезда.

Настроение у делегатов и руководства партии после того, как съезд был закрыт, неважное. У одних, правда, вздох облегчения – наконец этот трудный съезд завершился, у других – тяжелые раздумья: что же все-таки произошло? Чем закончили? Да и пришли ли к какому-то желаемому результату? Ведь так и не удалось успокоить, сплотить съезд, сознательно выйти на согласованную, верную дорогу совместной созидательной работы. Программное Заявление, хотя в конечном итоге и принято, после многократных дополнений, уточнений существа дела не меняет. Не только рядовые коммунисты, но и делегаты съезда явно придерживались различных точек зрения, разных позиций по принципиальным вопросам партийного строительства, жизни страны, содружеству ее республик, внешней и внутренней политике. Эти позиции не сблизились. Некоторые мои коллеги, сетуя на поведение тех или других групп делегатов съезда, говорили, что это ведет к разобщению единства партии, что надо бороться, ставить на место… Другие отмалчивались, понимая безысходность положения.

Глубокое чувство неудовлетворенности испытывал и я. Но многие из нас не сознавали тогда до конца, что необходимость размежевания, звучавшая в прошлом году в речах Генсека, на Политбюро, назрела давно. Уже в 1988 и даже 1987 г. стали проявляться крайние радикальные – демократические и консервативные тенденции в партии. Нужно было определить четкую концепцию, линию поведения и роль КПСС в провозглашенной перестройке. И соответственно укрепить ряды КПСС, размежеваться, очиститься. Но этого, как ни парадоксально, сделано не было. Я и сам долго верил в незыблемость, монолитность, организационную силу, идейную убежденность партийного большинства. Понимал необходимость изменений демократического характера, но не допускал и мысли о возможном глубоком расколе, и тем более распаде партии. Думалось, что отказ от так называемой руководящей роли партии в обществе не поколеблет ее устоев. Самоуверенности этой, а она была характерна для большинства коммунистов, противопоставлялась иезуитская тактика постепенной раскачки основ партии, перерождения ее кадров. Это делала небольшая по численности, но сплоченная, организованная, умело игравшая на прошлых ошибках и настоящих недостатках группа радикал-демократов, к которой в конце концов примкнул и сам Генсек со своим окружением.

Все это, к сожалению, стало нам ясно позже. Но уже XXVIII съезд КПСС серьезно поколебал нашу, в частности мою, уверенность. На съезде стал очевиден полярный расклад сил в партии. Былого единства, убежденности, веры уже не стало.

Дальнейшая работа ЦК, его Политбюро, Генерального секретаря ЦК еще более подтвердила послесъездовское негативное настроение. Их роль и значение в жизни партии снижались, утрачивались. Не приблизился Президент и к Верховному Совету. Он практически устранился от его работы, появляясь там редко, от случая к случаю. Замкнулся Горбачев в рамках Президентского совета и Совета Федерации. Там шла основная работа, связанная с выработкой концепций и определением путей практической работы по осуществлению «новой перестройки».

Пленум ЦК, состоявшийся после съезда, проходил возбужденно, резко критически по отношению к Генеральному секретарю – Президенту страны, к возглавлявшимся им структурам власти. Держал себя на этих партийных форумах Горбачев высокомерно, капризно, ультимативно давил на ЦК, пугал отставкой и т. п. Основной его опорой стали руководители республик. Но, как оказалось в дальнейшем, эта опора постепенно распадалась и окончательно развалилась после известных событий в августе и декабре 1991 г., оставив его в одиночестве. Но об этом мы поговорим позже.