А было это так… Из дневника члена Политбюро ЦК КПСС

На вопросы об обстановке в Восточной Европе он отвечал так: «Если народы отворачиваются от партий, значит, политика этих партий не воспринимается ими как свое, народное. Когда обвиняют ЦК КПСС в развале социалистической системы, то надо вспомнить, что происходило в 1953 г. в Берлине, в 1956 г. – в Венгрии, в 1968 г. – в Чехословакии. Я был там, и мне до сих пор неловко за эту миссию. Не надо торопиться хоронить социализм в Восточной Европе. Я встречался с Гизи, Могоритой, Миллером, Лиловым. Положение у них нелегкое. Но надежда есть. Я категорически не согласен, когда говорят, что мы развалили мировое коммунистическое движение, разрушили СЭВ и ОВД. Если СЭВ перестроит свою работу, он имеет будущее».

В зале шум, смех, выкрики. Для всех ясна обстановка в Восточной Европе. Что там происходит. А такой матерый политик, как Яковлев, прошедший школу ЦК КПСС, видный дипломат, политолог, надеется на победу социализма в ГДР, на содружество СЭВ. Ну, лукавит же!

Вопрос об объединении Германии. «Этот вопрос все время выдвигали мы. В 1945, 1946 гг., в 50-х гг. (Это же надо?!) И сейчас он выдвинут жизнью. Другое дело, что нужно, чтобы с территории Германии не было угрозы Союзу». Были еще записки о «европейском доме» и т. п. «Есть записка о моей отставке. Я для себя этот вопрос решил, – твердо и четко заявил Александр Николаевич, – кто требует это, я удовлетворю их запросы».

Здесь А.Н. Яковлева буквально забросали репликами, едкими замечаниями. Он отбивался. Стал срываться, нервничать. Обычное спокойствие изменило ему. Задал вопрос генерал Лебедь о неопубликованной книге Александра Николаевича «Мое видение марксизма»: «Вы говорили, что за ее публикацию вас повесят на первой сосне. Так ли это было? И вообще, сколько у вас лиц, Александр Николаевич?» Он: «Что, что, извините? Не расслышал». (Шум в зале.) Лебедь повторил. Яковлев: «Я встречался с „Демократическим единством“. Мы договорились, что встреча у нас откровенная, доверительная, закрытая. Да, я написал и когда-нибудь опубликую эту работу. Я говорил, что некоторые положения сегодня могут показаться не очень-то хорошими, но пройдет год-два, они будут нормальными. Таков динамизм жизни!»

Опять пошли вопросы. Он буквально горел на трибуне, но не поддавался. Весь напрягся, был зол и возбужден. Председательствовавший на съезде С. Ниязов «прекратил вопросы».

В перерыве в комнате Политбюро бурное возмущение: «До чего дошло! Безобразие. Это хулиганство. Надо остановить» и т. п.

После перерыва М.С. Горбачев начал заседание так: «Давайте поговорим. Так вести съезд нельзя. Если вы хотите сейчас похоронить партию, расколоть партию, то давайте идти этим путем. Надо думать. Думать крепко, устали вы или нет». Эти реплики подстегнули зал. Опять – шум, аплодисменты, реплики, толпы у микрофона. Он не дал никому выступить.

Е.К. Лигачев. Подтвердил в ответах свою позицию против превращения КПСС в конфедерацию. Отверг попытки свалить вину за пробуксовку перестройки на консервативные силы в партии. На вопрос, касающийся позиции Политбюро по отношению к внедрению рыночных отношений, он ответил, что «оно не обсуждало конкретные меры перехода к рынку, речь шла лишь о концептуальном подходе». Сказал о своем отрицательном отношении к частной собственности. Касаясь обстановки в Германии, заявил, что «идет не объединение, а присоединение или, вернее, поглощение ГДР».

Много вопросов было задано Э.А. Шеварднадзе. Он сразу заявил, что «все крупные внешнеполитические акции разработаны МИД с участием Министерства обороны, КГБ, соответствующих министерств и комиссий ЦК КПСС и при обязательном обсуждении на Политбюро. Это относится и к моему заявлению в Дании о ликвидации ядерного вооружения, и в Вашингтоне – о переговорах по сокращению ядерного оружия в Центральной Европе».

Верит ли он в историческую перспективу социалистического пути развития? Шеварднадзе ответил: «Безусловно, верю в социалистическую идею, содержащую путь развития на базе основных принципов марксизма-ленинизма. Нужно освободить ее от чуждых ей тупиковых „моделей“».

Не является ли экономическая реформа, которую предполагается провести в стране, предметом политического торга за предоставление нам помощи Запада? Он ответил так: «Между кредитными соглашениями и переговорами по другим вопросам – германскому, сокращению вооружений и др. – нет никакой связи». Решительно отклонил любые намеки, что идет «торг» по германскому вопросу. «Свою судьбу народ Германии решает сам».

Были вопросы о выводе наших войск из стран Восточной Европы и финансовых взаимоотношениях в этой связи. Он ответил, что «в итоге эта мера дает нам экономию нескольких миллиардов рублей в год». В конце ему задали вопрос, как он оценивает свои выступления в отношении Сталина, Хрущева, Брежнева, где провозглашена неуемная хвала в их адрес. Шеварднадзе хитро ушел от прямого ответа, обратив его в шутку, и сказал с улыбкой: «Ну, было такое, еще одиннадцатилетним ребенком писал хвалебные стихи Сталину».

М.С. Горбачев предложил прекратить ответы членов Политбюро на вопросы.