А было это так… Из дневника члена Политбюро ЦК КПСС

Выделяет важность обострившихся в последнее время межнациональных отношений. Признает, что «мы оказались не готовы к тому, что произошло, когда взорвались и выплеснулись наружу серьезнейшие проблемы, долго копившиеся под спудом видимого благополучия. Решение их, в конечном счете, в изменении облика Союза как добровольного объединения народов, связанных общими экономическими, политическими интересами, самой историей. Необходим настоящий Союз Суверенных Государств». (Так исчезает аббревиатура СССР.)

Большое внимание уделяет международным отношениям, отмечает, что «перестройка коренным образом изменила наши взгляды на мировое сообщество. Благодаря перестройке и новому мышлению произошел поворот в отношениях между СССР и США – от конфронтации… даже к партнерству». Категорически отверг упреки, что мы уходим без боя из стран Восточной Европы.

Рассуждения Горбачева о теоретической базе концепции перестройки. В ответ на заявление об отсутствии у руководства партии такой концепции он заявил: «…Перестройка выстрадана нами. Основной замысел перестройки – в рамках социалистического выбора глубоко демократизировать и гуманизировать общество. Концепция перестройки… находится в движении, в саморазвитии, должна обогащаться новыми идеями и выводами по мере нашего продвижения вперед…»

А в заключение докладчик остановился на идее обновления КПСС как авангардной силы общества. Говоря о целостности КПСС, он заявил, что это «вполне сочетается с максимальной самостоятельностью союзных республик» (?!).

Съезд заслушал отчеты членов Политбюро (по 20 минут). В этот и на следующий день выступили: Н.И. Рыжков, В.А. Медведев, А.Н. Яковлев, Л.Н. Зайков, Е.К. Лигачев, Э.А. Шеварднадзе, Ю.Д. Маслюков.

Не хочу комментировать их выступления. Они отличались в оценках итогов перестройки, в видении перспективы развития политических процессов, задачах партии и др. Но в каждом выступлении было много общих стандартных подходов. Чувствовалось, что ораторы не были готовы к серьезному анализу. Собственно, в таком же духе, после Маслюкова, выступил и я. Было непросто точно определить, за что мы должны были отчитываться: за общую ситуацию в стране, за деятельность Политбюро и личный вклад в его работу или же за конкретно порученный участок работы. Все это было перепутано в отчетах, тем более что пришлось выступать, по сути, с листа. Поэтому отчеты и слушались аудиторией без достаточного внимания. После меня выступили В.А. Крючков, Г.П. Разумовский, Д.Т. Язов. Решили дальше отчеты не продолжать.

4–7 июля. Обсуждение доклада Генсека.

Мне представляются интересными ответы некоторых товарищей по Политбюро на заданные им вопросы.

Вопросы к Н.И. Рыжкову носили в основном хозяйственный, экономический характер. Спрашивали, почему по ходу перестройки претерпевали изменения принципиальные положения экономической реформы, критически оценивали решения о переходе к рынку. Серьезные претензии предъявлялись за слабое внимание правительства к проблемам агропрома.

Рыжков отвечал довольно обстоятельно. Аудитория реагировала на его ответы спокойно. Не удовлетворило делегатов то, что он мало рассказал съезду о своей деятельности как члена Политбюро. Говоря об обстановке в Политбюро, он заявил: «Полностью разделяю и поддерживаю стиль работы этого коллективного органа, созданного М.С. Горбачевым». (На что еще надеялся тогда Николай Иванович?)

Сложнее было справиться с массой вопросов В.А. Медведеву. Многие из них буквально в лоб говорили, что с его приходом в Политбюро идеологическая работа в партии развалилась, что сказалось и на авторитете КПСС. «Готовы ли вы нести персональную ответственность за создавшийся политический кризис?» Он отвечал, что ему такая хлесткая оценка неприятна и больна. «Но что же это за идеология, – ерничал Вадим Андреевич, – если ее мог развалить в течение короткого времени один человек?» Ряд вопросов носил теоретический характер. Например: «Существует или нет идеология и концепция перестройки?» Медведев, ссылаясь на слова одного академика, ответил так: «А что такое сама перестройка? Это ведь и есть идеология». Его ответ вызвал гул возмущения в зале.

А.Н. Яковлев построил свои ответы на противопоставлении: «Есть много вопросов негативного, критического характера, но и есть доброжелательные. На них я отвечать не буду. Я отвечу на первую группу вопросов. О Прибалтике. Прямые обвинения в мой адрес. Но в них не содержится указаний, ссылок на слова и выступления (и в оправдание стал зачитывать выдержки из своих там выступлений)». Спросили, писал ли он записку в Политбюро по итогам поездки в Прибалтику. «Нет, такой записки не было. Что касается предложений о расследовании моей деятельности в Прибалтике, то я согласен».