А что это я здесь делаю? Путь журналиста

Экзнер рассказывала, что они обедали с президентом Кеннеди, потом он шел на пресс-конференцию, а затем возвращался к ней. И никто не спрашивал, кто она такая. Пока он был сенатором, до того, как он объявил о своем решении баллотироваться в президенты, он даже приводил ее в дом, где они жили с Жаклин в Джорджтауне. Она очень нервничала из-за этого. Я спрашивал об этом Бена Брэдли. Он был близким другом Кеннеди еще до того, как стал редактором Washington Post. Он сказал, что ничего об этом не знает и что ему нет до этого дела. Тогда мы жили совсем в другом обществе. В этом отношении можно сказать, что мы сделали огромный шаг назад. Когда желтая пресса стала смаковать истории о сексе, страна повернула вспять.

Если рассматриваешь тему, поднятую желтой прессой, встаешь с ней на один уровень. Дженнифер Флауэрс[129]

сообщила мне несколько больше подробностей, чем хотелось бы, рассказав, что занималась сексом с Клинтоном, когда тот был губернатором Арканзаса. Флауэрс это было нужно, потому что пикантные подробности могли помочь ей более выгодно продать свою книгу. Но я всегда старался вести разговор на более высоком уровне. Хотя это было и непросто.

Однажды я спросил у Флауэрс, почему, по ее мнению, такой замечательный человек и политик попадает в подобные ситуации. Ну, понимаете, почему с хорошими людьми происходят нехорошие вещи?

«Мне кажется, – ответила она, – он в такие моменты думает не той головой».

Гостем нашей программы была и Линда Трипп[130]. К сожалению, без этого было не обойтись. Без Линды Трипп никакой истории бы не вышло. Мне не нравилась Линда, потому что, на мой взгляд, она называла себя подругой Моники, а на самом деле просто хотела уничтожить президента. Наверное, это чувствовалось в моих вопросах. Это она убедила Монику сохранить синее платье с пятнами спермы. Это она записывала свои разговоры с Моникой так, что та об этом не знала. Правда, на моем шоу она не использовала слово «запись». В Мэриленде ее обвинили в незаконной записи разговоров, поэтому ей пришлось употреблять слово «документировать», чтобы избежать дополнительных обвинений.

Вероятно, после того как Билл Клинтон заявил, что он не относит оральный секс к настоящему сексу, Трипп и решила заменить слово «запись» на «документ».

На мой взгляд, Моника была жертвой. Она была всего лишь стажеркой в Белом доме, и президент для нее был слишком важной фигурой. Какими глазами смотрела на него 22-летняя девочка, как вы думаете? Помню, как Моника Левински появилась на вечеринке, которую я устраивал в Вашингтоне, как раз во время этого скандала. Я думал, Тим Рассерт[131] свалится в обморок. Папарацци бежали за ней по улице. Моника была в тот момент, вероятно, самой знаменитой женщиной в мире. К ней подошел Вольф Блитцер[132]

. Она сказала ему: «Когда вы были в Белом доме, вы не обращали на меня внимания».

Мне кажется, она подвергалась огромному давлению. Она была среди чуждых ей людей, как я, когда попал в окружение Лу Вольфсона. А что делает человек, когда оказывается не в своем мире? Он попадает в неприятности. Только что она была обычной стажеркой. И вот она стала главной фигурой расследования, и на нее смотрит вся Америка. Мне нужно было высказаться по этому поводу. На мой взгляд, Кеннет Старр[133] со своим расследованием создал гораздо больше проблем, чем сам Клинтон.

Что же нужно было сделать Клинтону? Ему нужно было лишь сказать, что все это касается только его и его жены. История получила бы продолжение, но не оказалась бы настолько раздутой. Клинтон влип в неприятности в тот момент, когда сказал: «У меня никогда не было секса с этой женщиной». Он влип еще сильнее, когда сказал, что оральный секс – это не секс. Наверное, об этом можно спорить. Может быть, это чем-то схоже со словами судьи Верховного суда Поттера Стюарта, который заявил насчет порнографии: «Я не могу дать этому определения, но, когда я это вижу, я это узнаю».

Однажды Мартин Лютер Кинг-младший сказал мне, что в своих проповедях говорил о многом, но не о супружеской верности. Он поступал так для того, чтобы его не обвиняли в лицемерии. В случае с Клинтоном отрицание им своих поступков дало свободу всем республиканцам, которые хотели до него добраться. Боб Барр, конгрессмен из Джорджии, который первым предложил объявить Клинтону импичмент, был в гостях на моей программе и заявил, что ему наплевать на супружескую измену Клинтона. Его волнует исключительно создание препятствий для правосудия, подкуп свидетелей, подстрекательство к лжесвидетельству и возможное уничтожение доказательств.